Юра почувствовал себя плохо. Под ним словно разверзлось голубое пятно, и только чудо спасло его разум от того, чтобы отправиться в долгое плаванье вертикально вниз, в неизвестность.

— Что они с вами сделали?

Трясущимися руками он снял фонарь, поставив его на вершину земляной кучи, и приблизился к детективу. Тот всё следил глазами — не за ним, а за чем-то за его плечами. Свет всё ещё слепил его.

— А, это ты, мой дорогой помощник, — неожиданно спокойным голосом сказал Виль Сергеевич. — Я рад, что ты жив… и, судя по всему, невредим. Ты один? Значит, ты не пленник?

— Сложно сказать. Нас с Алёной не держат под замком, но один парень сказал, что они очень обидятся, если мы попытаемся покинуть сей гостеприимный дом. Ваши… ваши ноги…

Юра не хотел смотреть вниз. Широко раскрытыми глазами он разглядывал стоящие дыбом волоски на груди детектива, его мокрую от пота шею. Вся правая сторона его головы представляла собой большой синяк, должно быть, опухоль уже успела спасть.

— Да, — сказал он. — Но я стараюсь в любом положении находить плюсы. Сейчас я почти не чувствую боли — это плюс.

— Потерпите немного. Я освобожу вас.

Юра, взявшись за одну из скоб, приготовился дёрнуть. Удержал его только возглас, который звучал так, словно кто-то встряхнул жестяную коробку с гайками и болтами:

— Не смей! — Виль Сергеевич задышал чаще. — Не нужно. Я сейчас всё равно, что самоубийца, который сунул голову в петлю и стоит на цыпочках на табурете. Любое вмешательство может выбить этот проклятый табурет из-под моих ног. Прости за метафоры. Там, в бутылке вроде бы осталась вода. Дай мне попить. Где мы?

— В старом доме на берегу озера.

Юра нашёл бутылку, которую Копатель принёс, чтобы размягчать глину. Мужчина глотал глубоко и часто; Хорь ожидал, что вот-вот услышит грохот водяной струи по дну таза, но его не было. Напившись, Виль Сергеевич поморщился, как от внезапной боли, и сказал:

— Меня держали в какой-то яме в лесу. Не давали ни еды, ни воды. Два дня я слушал, как лиса или куница пыталась раскопать землянку. Она то уходила, то возвращалась вновь. А потом пришли они… я смутно помню. Был слишком слаб. Пришли, чтобы отвести сюда. Не могу вспомнить, когда я почувствовал себя так, будто похудел разом килограмм на пятьдесят, но видимо, именно в этот период времени. Не знаю, почему я не умер от кровопотери и до сих пор болтаю, как клоун на детском утреннике, да и не хочу знать. Что дальше?.. Был один парень… такой придурковатый, лохматый, как дворовый пёс, это его мы видели тогда возле «Лужи»… Он притащил меня сюда. Сказал, что моя душа откроется для… кого-то или для чего-то, и все мои страдания станут неплохим удобрением. И, знаешь, вроде бы и правда полегче… Я, по крайней мере, не жалуюсь. Здесь прохладно, и нет ни одной гнилой рожи. Я так и не понял, что за садоводством они здесь занимаются, но, смотря правде в глаза, это как сорвать банк в лотерее. Дом, затерянный в тайге, и его таинственные обитатели. Они… все они… я вижу это в их глазах. Из этого могло бы получиться неплохое расследование, правда?