— С вами кое-кто хотел повидаться, — сказал он, приближаясь к Наталье со спины. Бархат волос падал на хрупкие плечи, скрытые тканью платья.

Услышав голос, женщина дёрнулась. В подстаканнике зазвенели ложки. Огромный лесной клоп, невесть как попавший в дом, шлёпнулся с потолка на один из столов и побежал по скатерти.

— Есть один человек, который потратил на ваши поиски несколько месяцев, — продолжил Юра. Он стоял, широко расставив ноги, сгорбившись и засунув руки в карманы, и не сразу понял, что неосознанно копирует Виля Сергеевича, в том числе и медлительной, старомодной манерой говорить. — Прошу, пойдёмте со мной. Он проживает в сто седьмом номере.

Юра ожидал, что женщина проигнорирует его, либо снова сделает попытку его соблазнить. Но она, повернувшись, спросила с высокомерным раздражением:

— Разве он не может прийти сюда?

В глазах светилось сознание; для Хоря это было сюрпризом. Взяв себя в руки, он продолжил, не изменяя учтивому тону:

— Увы, он несколько… стеснён в свободе передвижений. Но очень хотел бы, чтобы вы соблаговолили его навестить.

Наталья задумалась. Прикончила одним глотком выпивку и сказала голосом Марины:

— Что ж, прогуляемся.

Придерживая у коленей платье, она спустила ноги на пол и пошла за Юрой, негромко цокая каблуками. Наблюдая как плывёт в стёклах и встречных зеркалах отражение, не такое как в лужах, вполне обычное, Хорь думал о выпивке и не мог найти ни одной причины, по которой ему бы вновь захотелось опрокинуть в себя рюмку-другую.

В «Зелёный ключ» потихоньку возвращались обитатели — каких-то Юра видел утром, каких-то нет, но все без исключения пялили на него глаза. И это так резко контрастировало с равнодушием, которого он удостоился утром, что учитель почувствовал беспокойство. Могло ли так получиться, что они узнали о смерти лосиного пастуха? Может, кто-то видел их с берега?

Он открыл дверь сто седьмого номера, посторонился, пропуская даму. Вдоль её позвоночника колыхались завязки платья — всё равно, что усы гигантского насекомого. Юра так на них засмотрелся, что едва не налетел на Наталью-Марину, когда она вдруг остановилась, увидев, куда её привели.

— Вы хотите, чтобы я спустилась туда?

— Да. Мой друг ждёт.

— Ни за что. Вы знаете, кто я?.. Если ваш друг не соизволит вылезти из этой дыры, я не желаю туда лезть. Вы говорите, что он не полноценен физически, но кто тогда заставлял его туда забраться?..

— А кто вы? — перебил Юра. Он набросился на этот вопрос, как кошка на ползающую по стеклу муху.

Наталья-Марина выдохнула через сжатые зубы. По лицу пробежала судорога. На щеке, бледность которой лишь слегка затмевали румяна, что-то блеснуло… паутинка. Юра был уверен, что это паутинка.