Света стояла у кухонного окна, как всегда, тихая. Ей только что исполнилось два года. Девочка научилась сама пододвигать к окну стул и забираться на него, словно старый цирковой лев на тумбу. Алёна мыла посуду, краем глаза контролируя дочь. Весёлый голубой передник с завязками на спине выглядел точь-в-точь как лепесток «анютиных глазок» — тот, что побольше, и похож на высунутый язык.

— Мама, — вдруг сказала она. — Киса!

— Наверное, Клеопатра опять пришла, — сказала Алёна, но, посмотрев в окно, не увидела старой кошки. Она отжала губку, вытерла последнюю тарелку. Пальчик малышки чертил на стекле влажные полоски. Руки Алёны, которые легли на плечи девочки, чуть сжались, когда она увидела.

Над городом висело единственное облако. Оно не несло в себе дождя, высушенное суперконденсацией, просто висело, словно прибитое гвоздями. Похоже на крадущегося кота, хвост которого изгибался дугой, а уши прижаты к голове. Было с первого взгляда понятно, что это матёрый, тощий котяра с поджарыми плешивыми боками.

И он был полосат.

Инверсионные следы, оставшиеся от летящих параллельным курсом самолётов, прочертили поверх облака дымчатого цвета полосы, которые постепенно рассеивались, но всё же создавали иллюзию тёмных полос на светлой кошачьей шкуре.

«Остерегайся полосатых небесных котов», — говорил ей индеец, а Алёна обещала стеречься.

5.

В тот день Юра ушёл из дома рано, без объяснений, и пропал на весь день. Никакой объективной причины на то не было: занятия в школе в честь праздника отменили, даже учителям не нашлось дел в пустых классах. Алёна уже давно чувствовала исходящую от него угрозу — иногда почти осязаемую, будто муж на её глазах превращался в кухонный нож на деревянной клёпаной рукоятке, воплощение домашнего насилия. Проходя мимо, она неосознанно боялась уколоться или порезаться. Алёна принимала все эти изменения с поразительным даже для самой себя спокойствием. Иногда она спрашивала саму себя: «Почему ты бездействуешь? Ты же можешь поправить ситуацию… по крайней мере, попытаться».

Потому что чувствовала, что предала его, поставив перед фактом уже сделанного выбора? Любой дальнейший шаг в направлении примирения был бы лицемерием — так она считала. Заняв позицию наблюдателя, продолжала каждый миг искать в привычном уютном мирке с мягким, обтянутым материей диваном и старым чайником со свистулькой в виде петуха дверь с надписью «запасный выход».

Сегодня Алёна решила воспользоваться этой дверью. Она прождала мужа до девяти вечера, надеясь, что он вернётся и снова сделает вид, что всё в порядке. В этот раз хорошенько изучила бы его глаза, держа руку с телефоном в кармане, на кнопке быстрого набора полиции. Когда-то она разгадывала его намерения и мысли играючи, так ребёнок запускает в небо бумажные самолётики и предсказывает траекторию, по которой они полетят. Алёна хотела бы растянуть привычную жизнь, как резинку для волос, ещё на несколько дней.