В коридоре за дверью кабинета Эмбер остановилась, пока ее зрение и равновесие частично не восстановились. С большими трудностями, чем хотелось бы ее чувству собственного достоинства, она осторожно добрела до спальни.

Она включила все лампы на втором этаже на своем нелегком пути через дом и все светильники в своей комнате, прежде чем раздеться и забраться в постель.

Семьдесят

Семьдесят

Они бились руками в стены.

Вне дома, в полной темноте сельской ночи, удары непослушных рук, которые искали и в конце концов находили окна и двери, доносились до нее, лежавшей в кровати.

Среди ударов и шорохов слышались шепоты голосов, либо монотонных и приглушенных сонливостью, либо заостренных, граничащих с паникой.

– Как меня зовут?.. До того, как здесь… тогда. Некуда… туда, где другая… холод… меня зовут?

Эмбер дрожала от холода и пыталась вспомнить, где находится. Она не могла понять, почему в комнате так темно. Подсознательно она чувствовала, что так быть не должно.

Кто-то бормотал под окном. Возможно, обращаясь не к ней, хотя Эмбер не могла быть уверена.

– А потом ты сказал… я сказала… я бы не… неблагоразумно… Но кто я такая… Ты, ты сказал мне… Ты поклялся… это было… что-то значило… знак… боялась, тем больше я… и теперь я знаю…

Первая, проникшая в дом, начала говорить в холле на первом этаже:

– …вовлечен… ты… ты сказал… не так просто… должна понять…

По ступеням шлепали босые ноги; были и другие признаки движения: возня там, в темноте, как будто кто-то старый и слепой вознамерился найти ее. Голос на лестнице был жестким и обвиняющим:

– Не собираюсь… Отказываюсь. Я сказала. Я сказала… не перестал… и посмотри… что случилось… свет… вообще слушаешь?

Первая гостья, возникшая в изножье кровати, быстро поднялась с пола. Эмбер не видела, кто это, но слышала, как вторгшаяся вздохнула, выпрямившись в полный рост. Плотный полиэтилен шуршал, когда конечности шевелились под своим покровом.

– Который час?

Но не ужас и не шок вышиб Эмбер из сна. Запах старого, грязного дома из прошлой жизни, и запах тех, кто бродил его коридорами и плакал за столькими стенами и дверьми, сгустился как тяжелый черный дым и опустился туда, где она лежала. И проснулась она, задыхаясь от вони этих существ.

Семьдесят один

Семьдесят один