– Что это за херня? – Он спустился в яму и ощупал верхушку ящика. Затем начал поднимать его. Пленка шуршала, с нее скатывалась земля. Сквозь мутный и перепачканный полиэтилен Эмбер видела дерево.

На земле рядом с могилой Джош разрезал пленку и скотч, которые оберегали и сохраняли ящик и его драгоценное содержимое. Освободив ящик от упаковки, он поставил его перед ними и отдернул маленький фиолетовый занавес в сторону, как будто открывал сцену маленького переносного кукольного театра.

Полностью разглядеть вторую обитательницу могилы не получалось. Но какое-то впечатление по деталям, которые Эмбер высветила фонарем, создавалось.

– О, боже. Это ребенок, – сказал Джош, будто укрепляя ее шаткое осознание.

Коричневая, словно дубленая, кожа крохотных ручек существа в ящике говорила, что они были сухими и сохранялись такими уже долгое время. По обе стороны локтевых суставов размером не больше сушеных фиников они были похожи на веточки, а оканчивались ладонями, пальчики и ноготки которых были слишком детальными для подделки. Высохшие ручки сжимали круглый деревянный предмет, похожий на миску: барабан, обтянутый кожей или шкурой. Маленькое тельце было облачено во что-то, выглядевшее как некогда белое, но теперь перепачканное одеяние из ситца или кружева, сшитое для младенца – подобие старомодной крестильной сорочки.

Сморщенная головка была полностью черной, настолько черной, что лица было почти не различить. Но череп был густо покрыт бо́льшим количеством волос, чем действительно могло вырасти на таком крошечном скальпе. Парик. Парик, демонстрировавший различные цвета и оттенки, когда по нему скользил свет фонаря. Чужие волосы.

Рот был открыт, точнее, то, что осталось от губ, разошлось, обнажив в усмешке маленький ряд желтых молочных зубов. Крошечные глазки были закрыты, за что Эмбер была глубоко благодарна.

Длинный атласный рукав, уходивший под подол одеяния, скрывал то, что служило ногами и ступнями.

– Не… не трогай ее. Пожалуйста, – сказала Эмбер, когда Джош потянулся к ящику. «Просто дай мне ее уничтожить».

Его руки остановили свое движение.

– Я не понимаю…

Эмбер ждала, что Джош завершит свою фразу, но он, казалось, не хотел или был слишком занят, чтобы продолжать мысль.

– Тело, – сказал он наконец. – Я его вижу.

Эмбер пыталась и не могла проглотить ком ужаса и беспокойства, заткнувший ей горло, как пластилин – влажную трубу. Она хотела сказать Джошу, чтобы он убирался, убирался на хрен от этой штуки в ящике, но голос ей не подчинялся.

– Она… Она приделана… Голова пришита к телу. Это змея. Черная змея. А волосы настоящие. Платье. Господи, платье… Посмотри на платье… Фонарь, сюда, посвети сюда.