Исузу вытаскивает тот самый хлебный нож, которым пырнула меня много лет назад. Тот нож, которым она собиралась расправиться с убийцами Клариссы. Зазубренный край все так же напоминает крыло мультяшной летучей мыши, только крылышко сделано из нержавеющей стали. Мое лицо все так же отражается в лезвии — вытянутое, точно на картине Джакометти,[104] почти неузнаваемое, — хотя самим лезвием, похоже, успели несколько раз воспользоваться.
Вероятно, это должно было вызвать у меня тревогу. Вероятно, мне стоило что-нибудь сказать. Но я устал, я чувствую облегчение, и квота паранойи, отпущенной мне на этот вечер, уже достигнута.
И потому я сохраняю спокойствие. Улыбаюсь. Кланяюсь. Оттопыриваю мизинец и осушаю свою чайную чашку.
В которой только воздух.
Глава 25. Выход
Глава 25. Выход
— Эй, Убийца, — говорит Роз, когда я одеваюсь.
Она переселилась из своей квартиры в мою — в ту, где нет Исузу. В наше сексуальное гнездышко.
— Слушаю тебя, Чертово счастье, — откликаюсь я.
У каждого должно быть нежное прозвище, верно?
Она все еще раздета и лежит в кровати на животе, ее ноги согнуты в коленях и покачиваются взад-вперед — совсем как у Исузу, когда она рисует. Я встряхиваю головой. Стираю изображение. Сходство становится опасно близким. По лицу Роз можно дать двадцать с небольшим, а в общем и целом она выглядит еще моложе. Реальный возраст Исузу — шестнадцать, и она выглядит старше своих лет. Еще несколько «тик-так», и они смогут ходить в один класс колледжа.
Роз двумя руками держит кофейную чашку. Пьет маленькими глотками. Тик-так. Я сосредотачиваюсь на чашке — это вещь, которая в настоящий момент меньше всего напоминает об Исузу.
— А знаешь ли ты, о чем я думаю? — негромко спрашивает она.
О чем она думает последние несколько лет? О замужестве. О том, чтобы стать замужней дамой.
— О чем? — спрашиваю я, затягивая ремень, прежде чем заправить рубашку.
— Я думаю…
— Вот дерьмо, — говорю я.
— Что?
Я задираю подол рубашки и демонстрирую ей свой ремень с уже застегнутой пряжкой.