Я прижал дымящийся ствол к его пенису.

— Нет!

Вспышка, грохот, и чудовищный фаллос взорвался ошметками плоти. Истошный крик боли, наполнивший ночь, звучал музыкой в моих ушах. Я нажал спусковой крючок, выстрелив в рану, сделанную Большим Стивом. Кровь забурлила. Серебро шипело, погружаясь всё глубже в плоть.

Я плюнул ему в лицо.

— Серебро тех, кого ты осквернил, скрепленное изолентой того, кого ты оскопил, погруженное в рану, нанесенную тем, кого ты растерзал. Наша магия сильнее твоей.

Я окинул взглядом поляну. Тара стояла на коленях перед Большим Стивом, нежно поглаживая его. Клодин рыдала, раскачиваясь взад-вперед. Антониетта дрожала, в недоумении озираясь. Дейл и Рамирес подошли ко мне.

— Что это? — спросил Рамирес.

Не обращая внимания на его вопрос, я протянул ладонь.

— Дай мне ту сигарету, из пачки Клиффа.

Хайлиниус дергался, стеная от шока и боли.

Дейл снял свое золотое обручальное кольцо, опустился на колени и засунул его в огнестрельную рану в груди существа.

— Это кольцо — идеальный круг и символ моей бессмертной любви к жене. Ты не сможешь сломать его. Ты не сможешь сломать нас. Это наша магия.

Хайлиниус закричал.

Рамирес протянул мне последнюю сигарету Клиффа. Я зажег ее и наклонился, замерев в нескольких сантиметрах от морды сатира.

— Это дым волшебных раковых палочек Клиффа. Пусть мой вздох будет его последним вздохом, и как только я подарю его тебе, ты испустишь дух навсегда. Нашими именами я умерщвляю тебя: Адам Сенфт и Дейл Хаубнер, Мерл Лафман, Клиффорд Свансон и Кори Питерс, а также именами наших жен: Клодин Хаубнер и Тары Сенфт, и всех других женщин, которых ты испортил: Шелли Карпентер и Шеннон Легерски, Антониетта Уоллес и Лесли Вандеркамп; во имя тех, кого ты убил: Майкл Джитлсон, Пол Легерски и офицер Уйлик; ради Нельсона и Патриции Ле Хорн и их детей; ради всех твоих жертв на протяжении времен… умри и никогда не возвращайся!

Я затянулся, наклонился ближе, приложил губы к губам сатира и выдохнул дым в его легкие. В ту же секунду он резко выгнулся, откинул голову назад, задыхаясь.

Судороги еще корежили его, когда я встал и оттолкнул от него Дейла и Рамиреса.

Я ждал большего. Он не вспыхнул, не взорвался и не исчез в мгновение ока — и это разочаровывало. Хайлиниус просто бился на земле, как рыба без воды, пока не затих. Его грудь вздыбилась в последний раз и навсегда опала.

— Ты в порядке? — спросил я Дейла.

Он кивнул.