Не то чтобы у нее не было времени на подготовку; она прожила на свете практически четверть века. Кэрол отлично понимала, что произойдет дальше, или, по крайней мере, что должно произойти: все, что он с ней сделает, и как она должна реагировать. Как будто знала все ответы еще до того, как ей начали задавать вопросы.

– Пожалуйста, Кэрол, не зажимайся, – негромко произнес Фрайерс у самого ее уха. Ни разу он еще не говорил с ней с такой нежностью. – Просто сядь и расслабься. Я не сделаю тебе больно, честно. Даже с места не сдвинусь.

Его рука замерла у нее на бедре. Кэрол казалось, что прижатая к ее халату ладонь – это живое создание, которое двигается и дышит вместе с ней.

– Расслабься, – прошептал он. – Расскажи мне о чем-нибудь.

– О чем? – Собственный голос ее напугал; он казался таким напряженным и беспомощным, что она едва его узнала.

– О чем угодно. Расскажи какую-нибудь тайну. Или сон.

Кэрол заставила себя расслабиться.

– Я храню свои тайны для исповеди, – сказала она. – И не запоминаю сны.

– Кроме того, на ферме Поротов. Помнишь?

– Да, кое-что. Всего я не вспомню.

– Неважно. – Он подтянул ее к себе. Полотенце у девушки на голове распустилось и неслышно упало на диван. – Давай. Рассказывай.

– Подозреваю, он приснился мне из-за этих странных карт, которые подарил тебе Рози, – сказала Кэрол. – Некоторые картинки никак не шли у меня из головы. – Она неохотно вернулась мыслями в прошлое. – Помню, что оказалась в лесу, в каких-то ужасающих джунглях с густым и неподатливым как канаты подлеском. Воздух был таким влажным и горячим, что было трудно дышать; издалека доносилось завывание флейт и непрерывный бой барабанов. Стояла ночь, в этом я уверена, но все вокруг сияло, как будто в огне.

Кэрол почувствовала, как рука Джереми едва заметно шевельнулась.

– Я не знала, кто я, – продолжила она, – и как выгляжу. Может быть, я умерла и стала всего лишь призраком, потому что я как бы висела над землей, понимаешь? Скользила между деревьев. Лианы и кусты передо мной расступались, и я проходила сквозь них без единой царапины. И чем дальше я шла, тем громче становились флейты и барабаны и тем гуще росли деревья вокруг, но впереди виднелась какая-то поляна. И впервые я заметила над головой клочок неба. Вышла луна и…

– И что?

– И осветила середину поляны – прямо как прожектор.

– Это же хорошо: лучше видно. – Его рука неторопливо скользнула к ее грудям. Кэрол прижала ее собственной ладонью.

– Только лучше бы я не смотрела, – ответила она. – Вид мне совсем не понравился. В самой середине росло одинокое дерево, и вокруг него собрались какие-то мужчины. Все они смотрели на что-то на земле. Потом расступились, и я увидела, что у корней дерева устроен алтарь. На нем лежит тело… девушки.