Бар не представлял из себя ничего особенного, но мы провели там какое-то время. Ближе к концу Рози расчувствовался и стал вспоминать свое детство где-то в деревне, и мы позволили ему выболтаться. Трудно вообразить его фермерским мальчишкой.

К Кэрол вернулись только после полуночи. Кажется, она к тому времени была так же рада избавиться от Рози, как и я, но он жалобно пробормотал что-то о том, как он «совершенно выбился из сил», и она немедленно пригласила его зайти на чашечку кофе.

Как только мы вышли из лифта, Кэрол сказала, что в коридоре неприятно пахнет, и тут же я тоже это почувствовал. Мы все приготовились к худшему, и, когда она открыла дверь, стало ясно, что запах идет именно из квартиры. Я задержал дыхание, побежал на кухню и обнаружил, что газовый фитиль погас и старая раздолбанная плита шипит, как разъяренная змея. Газ, наверное, сочился много часов, и теперь наполнил всю квартиру. Если бы кто-то из нас зажег спичку, все взлетело бы на воздух.

Мы с Рози пооткрывали все окна, а Кэрол спустилась на первый этаж, чтобы разбудить управдома. Сварливый старый кубинец вел себя так, будто это Кэрол во всем виновата. Бросил один взгляд на кухню и объявил, что труба сломалась где-то над вентилем. Сказал, пришлет кого-нибудь с утра.

Рози решил, что мы должны заночевать у него. В итоге в три часа ночи мы сели в такси и отправились на окраину Манхэттена. Кэрол беспокоилась из-за плиты, но как будто испытывала облегчение из-за того, как все сложилось, я ругался про себя, Рози же устроился на переднем сиденье и улыбался как ни в чем не бывало.

Он живет в одном из уродливых зданий на Речном проезде, дом номер сто какой-то, у самого Колумбийского университета. Квартира явно для него великовата: две громадные спальни, высокие потолки с лепниной, – но благодаря соцпомощи старый хрыч наверняка платит за нее какие-то копейки. Он сказал, что живет здесь больше тридцати лет, но по квартире этого не скажешь. Кухня выглядит достаточно приятно: всякие фарфоровые статуэтки, чашечки и расписные подносики, как в доме у какой-нибудь благонравной старушки, но остальная квартира кажется заброшенной. На стенах висит несколько вырезок из календарей и грубая, почти непристойная картинка, которую нарисовал какой-то его знакомый мальчишка. Если верить Рози, раньше он много путешествовал, но почему-то не привез из своих поездок ничего интересного. Его определенно нельзя обвинить в привязанности к материальным ценностям. Из книг я нашел только несколько бестселлеров вроде «Я в порядке, ты в порядке. Как быть собственным лучшим другом» и несколько пыльных викторианских собраний сочинений, которые обычно стоят в гостиных у каких-нибудь старых дев и нынче никому уже не интересны. Кэрол, явно разочаровалась. Подозреваю, она надеялась увидеть музей.