Но я подумал, что выть могла и та самая собака, которая прошла мимо моего окна. Я слышал записи волчьего воя и лай псов на луну, и в них звучала такая же мольба, которая слышалась и в ночных звуках.

Я не стал спрашивать, не приходили ли Пороты ко мне в комнату, пока меня не было, и не упомянул переставленную книгу. Просто не знал, как начать разговор. Дебора – женщина достаточно добродушная, но трудно понять заранее, что может оскорбить Сарра.

После завтрака он встал и отправился работать, я же, как обычно, остался в кухне с Деборой, которой нравится слушать рассказы про город. Через пару минут мы услышали, что Сарр зовет нас со двора выйти поскорее и взглянуть на «небесный знак». Через окно мы увидели, как он показывает куда-то вверх.

Мы тут же выскочили наружу. Через все небо высоко в облаках проходила тонкая, как будто живая зеленая полоса. Мы смотрели, как она медленно пролетает над фермой. Трудно сказать, какой она была длины, но тогда казалось, что полоса тянется от горизонта до горизонта.

«Что это?» – спросила Дебора.

«Божий знак», – сказал Сарр. Но у него, разумеется, было и другое объяснение: «…И рой перелетных насекомых».

Второе предположение, по крайней мере, оказалось правильным: ветром к нам принесло несколько зеленых точек, и мы поняли, что это мотыльки цвета листвы. Полоса у нас над головами продолжала двигаться все дальше на запад и в конце концов пропала из виду.

Сарр пришел в восторг: «Господь даровал нам видение, обещание обильного урожая», – но меня это зрелище отчего-то встревожило. Я вернулся к себе в комнату и заглянул в определитель насекомых. Судя по всему, некоторые бабочки (например, монархи) действительно совершают дальние перелеты, иногда через целые континенты. Но в книге ничего не говорилось про этих мелких зеленых мотыльков, не нашел даже их названия.

* * *

Дебора убрала тарелки и стерла со стола крошки. Потом подняла старый глиняный кувшин с молоком и вынесла его в коридор, где зажгла небольшую масляную лампу, висевшую на крючке рядом с лестницей. С кувшином в одной руке и светильником в другой женщина начала спускаться по узким ступеням.

Погреб был самой неприглядной частью дома: утрамбованная земля под ногами, грубые деревянные полки вдоль каменных стен, низкий, как свод пещеры, потолок (такой низкий, что Сарр не мог выпрямиться в полный рост). Воздух, в котором витали запахи уксуса и специй, был заметно прохладнее, чем в доме. Подняв кувшин, Дебора вылила остатки молока обратно в большую металлическую канистру рядом с лестницей и закрыла ее крышкой. На соседней полке, над шеренгой пустых банок, которые женщина надеялась заполнить к концу лета, стояла картонка для яиц. В темноте и прохладе погреба яйца оставались свежими многие недели. Каждое утро Дебора добавляла в картонку новые и забирала старые для готовки. Сегодня в упаковке осталось только три яйца – остальные пошли на завтрак. Но куры отлично неслись, так что к ужину можно было рассчитывать еще на четыре.