Так почему же он колеблется? Неужели его и в самом деле напугали россказни матери, все эти выдумки о драконах и меняющих форму существах? Неужели эти ее картинки произвели желаемое действие? Может, и нет. Но Сарр знал, что еще не готов оказаться лицом к лицу с женой, особенно после скандала за ужином. Лежать рядом с ней и знать, что в сердце своем она ему враг… Для этого требовалась храбрость, которой ему теперь недоставало.

– Господи, – снова произнес Сарр, – дай мне силы.

Как доказать, что мать заблуждается? Нужно найти какую-то деталь, которую можно проверить.

И, возможно, он нашел одну такую деталь.

Порот вошел в гостиную, зажег лампу и присел перед своей небольшой библиотечкой. Байфилдский альманах по-прежнему лежал на верху стопки с того самого вечера, когда Фрайерс спросил о Ламмасе. И, разумеется, в конце книги был раздел с лунными таблицами – десяток страниц крошечным шрифтом. Сарр взял альманах и лампу и уселся в кресле-качалке.

Мать вчера сказала, что в этом месяце два полнолуния. Это Порот, как и любой фермер, по крайней мере, в Гилеаде, знал и так. Но она, кроме того, сказала, что это редкое явление, особенно если второе полнолуние приходится на канун Ламмаса, и намекнула, что это случается куда реже, чем следует из чистой вероятности.

Фермер провел пальцем по строчкам, отыскивая все записи за тридцать первое июля. Пользоваться таблицами оказалось непросто. Следовало внимательно читать сноски и учитывать коэффициенты для високосных лет, и ряды крошечных цифр начинали танцевать в неверном свете. Но с неприятным замиранием сердца Сарр разобрал, что, сколько он мог судить, мать и в самом деле права. Более того, если верить таблицам, за последние сто лет полная луна приходилась на последнюю ночь июля только дважды, в 1890 и 1939 годах.

Фермер принялся расхаживать туда-сюда по гулким широким доскам пола. Ему все еще не хотелось подниматься наверх – особенно теперь, когда словам матери нашлось хоть какое-то научное подтверждение. А от этих корявых картинок, которые она ему показала, у Сарра все еще гудела голова, как будто в мозг проник рой насекомых и никак не мог выбраться наружу. Аляповато раскрашенные изображения уже не казались ему такими чуждыми, и, – чем дольше он размышлял о них, – не такими уж неправдоподобными. Роза с губами и зубами. Черное создание под названием «дхол». Странный рисунок из двух колец…

Сарр был уверен, что какой-нибудь стих из Библии наверняка помог бы успокоиться. Но книга лежала наверху, рядом с Деборой, и, хотя Порот знал каждое слово наизусть, ему необходимо было видеть надежный печатный текст.