И знаете, от этого я любил ее еще сильнее.

А потом однажды ночью я проснулся рядом с ней. Мы часто спали на полу, так ей нравилось больше, чем на кровати. Кровати, говорила Жаклин, напоминали ей о браке. В общем, в ту ночь она лежала под покрывалом на ковре в моей комнате, и я из одного только обожания наблюдал за тем, как она спит.

Когда отдаешь себя без остатка, не стоит следить за любимыми во сне, опыт может получиться не из приятных. Возможно, кому-то из вас известна такая форма паралича: ты смотришь в любимые черты, а они непроницаемы для тебя, все скрыто, ведь ты никогда, никогда не сможешь пробраться в чужой разум. Как я уже сказал, для нас, для тех, кто отдал себя без остатка, это настоящий ужас. В такие моменты понимаешь, что тебя самого нет, ты существуешь лишь в связи с этим лицом, с этой личностью. И потому, когда она уходит в свой непознаваемый мир, ты чувствуешь, что совершенно потерял цель. Стал планетой без солнца, вращающейся во тьме.

Так я чувствовал себя и в ту ночь, глядя на ее невероятные черты, и пока я размышлял о своей безликости, ее лицо начало меняться. Ей явно что-то снилось; но какие, похоже, это были сны! Сами ее ткани стали двигаться, мускулы, волосы, пушок на щеке шевелились, повинуясь воли каких-то внутренних приливов. Губы расцвели на кости, вскипели слюнявой башней из кожи; волосы клубились вокруг головы, как будто она лежала в воде; в плоти на щеках образовывались складки и борозды, похожие на ритуальные шрамы воинов; все новые воспаленные и пульсирующие узоры разбухали и изменялись, не останавливаясь ни на секунду. Все эти трансформации стали для меня настоящим кошмаром, и наверное я издал какой-то шум. Жаклин не проснулась, но подплыла чуть ближе к поверхности сна, оставив глубинные воды, в которых крылся источник ее сил. Узоры тут же исчезли, и ее лицо вновь стало лицом мирно спящей женщины.