– Говорю же, тут нет места, Джонатан.

Он положил руку на мой затылок, а я вместо того, чтобы стряхнуть ее, дала ему нежно помассировать мне шею. Потом уже хотела сказать, чтобы оставил меня в покое, но в душу словно проникла окружающая апатия. Другая ладонь Джонатана легла мне на живот и медленно заскользила к груди. К такой «помощи» я была безразлична, но если ему хотелось, то пусть.

На палубе Анжелу одолел приступ смеха, она почти задыхалась от истерики. Я легко могла представить, как она откидывает голову и трясет распущенной гривой. Джонатан расстегнул шорты, они упали на пол. Обрезание ему сделали крайне аккуратно, и его эрекция нарастала настолько гигиенично, что, казалось, не способна причинить ни малейшего вреда. Я позволила присосаться к своим губам, и его язык, точно настойчивый палец дантиста, принялся исследовать мои десны. Джонатан стянул с меня плавки, пристроился и надавил.

За его спиной скрипнула лестница, я успела оглянуться и заметить Рэя, который посмотрел в люк и уставился на ягодицы Джонатана и на сплетение наших рук. Интересно, видел ли он, что я ничего не чувствую? Понимал ли, что двигаюсь механически и ощущаю желание, лишь представляя его голову, его спину и член? Он беззвучно отошел от лестницы, и через миг, за который Джонатан успел сказать, что любит меня, я услышала смех Анжелы. Рэй описал ей то, чему только что стал свидетелем. Пусть эта сучка думает, что хочет, мне все равно.

Джонатан все еще старался. Неторопливо, но без вдохновения, насупившись, точно школьник, который пытается решить невыполнимое уравнение. Разрядка пришла без предупреждения, он лишь крепче сжал мои плечи и еще сильнее нахмурился. Толчки замедлились и прекратились, глаза Джонатана на мгновение встретились с моими. Я хотела поцеловать его, но он уже утратил всякий интерес к процессу. Вынул член, поморщившись.

– Там все становится таким чувствительным, когда я кончаю, – пробормотал он, натягивая шорты. – Тебе было хорошо?

Я кивнула.

Это смешно. Просто смешно. Застряла в глуши с этим двадцатишестилетним мальчишкой, Анжелой и человеком, которому все равно, жива я или мертва. Хотя, возможно, как и мне самой. Без всякой причины я подумала о выброшенных в море помоях, как они покачиваются на воде и ждут, пока их накроет следующей волной.

Джонатан уже поднимался по лестнице. Я заварила кофе, глядя в иллюминатор и чувствуя, как высыхает сперма, превращаясь в рифленый перламутр на внутренней стороне бедер.

Когда кофе был готов, оказалось, что Рэй с Анжелой ушли. Очевидно, решили пройтись по острову в поисках помощи.