Саша шептала молитвы, пока слова не начали путаться и язык не пересох. Тогда она решила проникнуть в лазарет училища и выяснить, что же случилось с Шиловой. Если классную даму и впрямь, как Аделю, настигло страшное пожелание из тетради, тогда… Тогда трое суток были на исходе. Следовало отдать долг, пока не случилось что-нибудь совсем ужасное.

Против ожидания, в лазарет Саша попала без труда – двери не запирали и нянечки не было на своем месте; в последние дни строгая дисциплина училища рассыпалась в прах. Еще в коридоре Саша услышала дикие крики. Едва переставляя непослушные ноги, она завернула за угол. Двери отделения для инфекционных больных (четыре года тому назад Саша сама лежала тут со скарлатиной) стояли нараспашку. Палата ярко освещена, за спинами нянечек и докторов виднелось что-то белое… сплошь обмотанный бинтами человек. Саша как во сне не могла отвести взгляда. Только по черным с проседью космам было ясно, что несчастное существо в бинтах – несносная классная дама Шилова, которую воспитанницы так ненавидели. Теперь она вызывала лишь жалость напополам с ужасом. Бинты намокли от густо-кровавых пятен, женщина то и дело дергалась, как от сильных ударов, извивалась на койке и беспрерывно кричала неузнаваемым сорванным голосом.

«Чтоб тебя черти шилом до смерти тыкали».

Саша стремительно проваливалась в бесчувствие, будто в ледяное болото. Ноги еще держали ее, когда появилась одна из нянечек.

– Господи, спаси и помилуй! Девонька, ты зачем сюда? Пойдем, пойдем, нельзя тут, такие страсти…

Тьма прильнула к окнам, пялилась из углов, щерилась из-под кроватей. В дортуаре было так тихо, будто все умерли. Саша лежала, ждала. Ногти она приготовила еще с вечера. Срезала собственные на руках до мяса. Оставалось надеяться, что тому, кто… выставил ей счет… сойдут обрезки ногтей, а не ногтевые пластины целиком. Стакан и острый мясницкий нож она стянула, прокравшись на кухню. Сложнее всего было с волосами. Сашина скромная коса до лопаток не насчитывала двух локтей. Зато у Маруси коса была богатой, длиннющей, одной из самых длинных в училище, и, что важно, Маруся всегда спала как убитая и всегда на правом боку.

Саша тихо поднялась, достала из-под подушки заточенные ножницы, огляделась. Все кругом спали. Страшно: вдруг кто проснется – но делать нечего.

– Прости меня, – беззвучно прошептала Саша и завела ножницы под основание тщательно заплетенной на ночь толстой косы подруги. Никогда бы она не подумала, что человеческие волосы резать так тяжело и так долго. Несколько раз Саша уже впадала в отчаяние, ей беспрестанно казалось, что кто-то следит за ней – хотя кругом виднелись лишь спины да затылки спящих. Но вот дело сделано. Саша обмотала чужую косу вокруг шеи, взяла платок с ногтями, стакан, нож, свечу, полотенце и направилась в умывальню.