Я чуть не рассмеялся над его дерзостью.

Джеймсон поморщился.

— Я просто обобщаю, так что не будь идиотом. Блядь, мне уже сорок девять, и я рву себе задницу с тех пор, как был девятнадцатилетним кадетом. Я почти дослужился до должности заместителя шефа, и что теперь? Пара мертвых бомжей попадает в газеты, и мое повышение вылетит в трубу?

— Значит, все дело в этом, — сказал я. — Bы просто боитесь, что это дело может помешать Вашему повышению по службе.

— Я не заслуживаю такого дерьма, вот и все.

Возможно, так оно и было, в каком-то смысле. Потом я выяснил, что Джеймсон имеет самый высокий показатель раскрываемости среди всех следователей Убойных Отделов в штате. У него было множество поощрений, грамот и имелась даже медаль «За отвагу». Но теперь, после стольких лет работы в Департаменте полиции, по всей видимости, его ожесточение лопнуло, как нарыв.

— Bы скрывали это три года, — заметил я. — Как газеты узнали об этих трех жертвах?

Он с отвращением выдохнул дым.

— Одна из строительных бригад, строящих новый стадион, нашла два трупа за один день, и одна из жен рабочих писала для «Post-Intelligencer». Так что нас поимели. Затем, пару дней спустя, какой-то яйцеголовый из Ботанического Отдела вашингтонского Университета нашёл третье тело, засунутое в канализационный люк. Эта гребаная система не функционировала уже семьдесят лет, но этот парень с другими хиппи полезли собирать туда образцы ёбаных водорослей и плесени. Вот тогда мы действительно погорели. Три тела с одинаковым увечьями, меньше чем за неделю? Следующее, что я помню, это то, что меня и остальную часть моей команды пресса поимела без вазелина.

— Ваше сострадание к жертвам душераздирающе, капитан, — сказал я.

— Позволь мне рассказать тебе кое-что об этих «жертвах», — парировал Джеймсон. — Они бомжи. Они уличные наркоманы. Они воруют, они грабят людей, они распространяют СПИД и другие болезни. Если бы не весь этот ходячий мусор, который это сладкое либеральное государство приветствует с распростертыми объятиями, у нас бы не было гребаной эпидемии наркомании. Дерьмо, правительство платит этим ебанатам за счёт наших налогов! Они продают свои чертовы талоны на еду за четверть доллара, чтобы купить «крэк». Город тратит пару сотен тысяч в год на то, чтобы каждый день давать этим животным новые иглы, а потом тратит миллионы на больничные расходы, когда они умирают от передозировки. Рано или поздно общество устанет от этого мусора… но, к сожалению, вероятно, не в моей гребаной жизни.

— Это вполне социальный тезис, капитан. Должен ли я начать свою следующую статью с этой цитаты?