Должно быть, кто-то предупредил моего похитителя. Он бросил меня, и я растянулась навзничь на мокрой траве, ударившись головой, но тотчас же снова уселась и увидела бегущую ко мне Линну. Пробегая мимо меня, бабушка печально улыбнулась. Я перекатилась влево и поднялась на четвереньки. Я успела увидеть, как Линна с разбега налетела на высокого мужчину, отбрасывая его на ограду, обхватила руками его за плечи и уткнулась головой ему в шею. Она плашмя упала на него, опрокидывая противника, и оба они скрылись из виду.

«Преподобный» и второй «притихший» поспешили на помощь своему товарищу. Я увидела, как «преподобный» внезапно споткнулся и исчез за оградой, и впервые у него на лице появилось какое-то другое выражение помимо безумия.

Должно быть, именно тогда Линна закричала. Впоследствии Джуд рассказал мне, что это был скорее торжествующий крик радости, чем вопль страха или боли, и это хоть как-то облегчило воспоминание о том, что произошло дальше. Но совсем немного.

Бледные тени налетели со всех сторон. Одни пронеслись мимо меня по направлению от дома, другие свалились с черного неба, многие слетелись с деревьев и погруженных в темноту полей, спеша на внезапный громкий звук. Они облепили сплошной массой Линну и остальных, лежащих на земле за стеной, и больше я свою бабушку не видела. Но я запомнила печальную улыбку у нее на лице, когда она пробегала мимо, и свое удивление тем, что моя старая, больная бабушка бежит так быстро. Наверное, я никогда не видела ее такой полной жизненных сил.

Руки схватили меня за плечи, и я резко развернулась, но это был лишь Джуд, с широко раскрытыми от ужаса глазами, но тем не менее он выбежал на улицу, чтобы помочь мне вернуться домой. Брат приложил палец к губам, хотя в этом жесте не было никакой необходимости. Кивнув, я поднялась на ноги, и мы, держась за руки, направились к дому.

Каждый шаг отзывался острой болью вины. «Я должна помочь Линне! Мы все должны поспешить туда, сразиться с веспами и освободить бабушку, перебить всех тварей, которые пытаются ее убить!»

Но там уже было по меньшей мере двадцать веспов, и отовсюду слетались все новые.

Линна не хотела, чтобы мы ей помогали.

Когда мы дошли до двери, у меня перед глазами все расплывалось. Слезы страха, ужаса и горя сжигали прикосновение холодного ночного воздуха к моей коже. Папа сидел в дверях, обхватив голову руками, у него под ногами собралась лужица крови. Мама стояла у него за спиной, держа в одной руке окровавленный нож, в другой вилку для жарки, рубашка у нее была разрезана и запятнана кровью, обнажившееся плечо зияло рваными ранами, глаза были широко раскрыты.