!!!ТОЛЬКО НАПОМИНАНИЕ!!!

Он нахмурился. Единственными на всем белом свете людьми, которые постоянно напоминали ему о чем-то, были Алан и его собственная мать, но... мать умерла пять лет назад. Он взял сверток, стянул ленту и осторожно отложил бант в сторону. Потом снял бумагу, под которой оказалась обычная коробка из белого картона — около фута в длину, дюйма четыре в ширину и столько же в высоту. Крышка была приклеена липкой лентой.

Норрис оторвал ленту и раскрыл коробку. На предмете, находившемся внутри, лежал листок белой оберточной бумаги — такой тоненькой, что была видна ровная поверхность с несколькими выступающими гранями под ним, но не настолько прозрачной, чтобы распознать, что за штуку он скрывает.

Он полез внутрь, чтобы снять обертку, и его указательный палец уперся во что-то твердое — какую-то выступающую металлическую пластину. И тяжелая стальная челюсть сомкнулась на листе оберточной бумаги, а также на трех пальцах Норриса Риджвика. Боль пронзила руку до плеча. Он заорал и качнулся назад, обхватив правое запястье пальцами левой руки. Белая коробка свалилась на пол. Оберточная бумага смялась.

Ох, мать твою, как же больно! Он схватился за свисавшую сморщенной лентой обертку и сорвал ее. Под ней оказалась огромная мышеловка «Победа». Кто-то взвел ее, засунул в коробку, накрыл оберточной бумагой, чтобы она была не видна, а потом завернул коробку в голубую фольгу. Теперь она вцепилась в три пальца его правой руки. Он видел, что она начисто сорвала ноготь с указательного пальца — осталось лишь кровоточащее месиво живого мяса.

— Аа-а, ссука! — проорал Норрис. В шоке от боли он сперва хрястнул мышеловкой о стол Джона Лапойнта, вместо того чтобы отогнуть стальной зажим. Все, чего он этим достиг, — это нового приступа жуткой боли во всей руке. Он снова заорал, схватил зажим и потянул его назад. Пальцы высвободились, и мышеловка лязгнула о пол. Стальной зажим снова защелкнулся на деревянной основе.

Норрис секунду постоял на месте, весь дрожа, потом снова ринулся в мужской туалет, пустил холодную воду в раковине и сунул правую руку под кран. Боль была адской, как будто резался зуб мудрости. Он стоял с искаженным гримасой боли лицом, глядя, как струйки крови стекают в раковину, и вспомнил слова Сэнди: «Мистер Китон заходил... Может, это он оставил. Может, это его воздушный поцелуйчик».

И карточка: «ТОЛЬКО НАПОМИНАНИЕ».

Ну да, это был Зануда, кто же еще! Он не сомневался ни секунды. Точно! Это в его стиле!

— Ах ты, сучий потрох, — простонал Норрис.

Холодная вода остудила пальцы, заглушила ужасную