В обычный день Эверетт огорчился бы, что его сразу посылают на вызов, да еще так далеко за город, но в такое не по сезону жаркое утро поездка за город казалась как нельзя кстати.

Кроме того, у него еще была трубка.

Усевшись в свой «плимут», он открыл отделение для перчаток и извлек ее оттуда. Это была пеньковая трубка с глубокой и широкой чашечкой. Вырезал ее настоящий мастер; цветы, птицы и виноградные лозы обвивали чашечку причудливым узором, казалось, меняющимся, когда смотришь на него под разными углами. Он оставил трубку в машине не только потому, что курить в кабинете врача запрещалось; еще он не хотел, чтобы ее увидели другие (особенно эта вечно сующая свой нос в чужие дела Нэнси Рамидж). Сначала они захотят узнать, где он ее достал. Потом им станет интересно, сколько он за нее заплатил.

Кроме того, кто-то может позавидовать и захочет украсть...

Он зажал мундштук между зубами и в очередной раз восхитился тем, как замечательно тот устроился там — точно на своем месте. Он опустил на секунду зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на себя, и остался вполне доволен своим отражением. На взгляд Франкеля, трубка делала его старше, мудрее, импозантнее на вид. А когда он зажимал мундштук зубами и чашечка задиралась чуть-чуть вверх — ровно настолько, насколько нужно, — он и ощущал себя старше, мудрее и импозантнее.

Он поехал по Мейн-стрит, намереваясь сразу пересечь Тин-бридж, отделяющий городок от предместья, но, подъезжая к «Самому необходимому», замедлил ход. Зеленый тент мелькнул перед ним как рыболовный крючок. Неожиданно он почувствовал необходимость — по сути дела, приказ — остановиться.

Он затормозил, стал было вылезать из машины, но вспомнил, что все еще сжимает в зубах трубку. Он вынул ее изо рта (ощутив мимолетный приступ сожаления), снова запер в отделении для перчаток и вылез из машины. На сей раз он добрался до тротуара, но снова вернулся к «плимуту» и как следует запер все четыре дверцы. С такой прекрасной трубкой надо держать ухо востро. Такую замечательную трубку может попытаться украсть кто угодно... Кто угодно...

Он подошел к магазину и застыл в разочаровании. На дверях висела табличка:

ЗАКРЫТО ПО СЛУЧАЮ ДНЯ КОЛУМБА

Эверетт уже собрался было повернуть назад, когда дверь отворилась. На пороге стоял мистер Гонт; в своем светло-коричневом пиджаке с замшевыми нашивками на локтях и темно-серых брюках он выглядел не менее презентабельно и роскошно, чем трубка Эверетта.

— Заходите, мистер Франкель, — пригласил он, — рад вас видеть.

— Да я тут ехал за город... по одному делу... и вот подумал, что надо бы заглянуть и сказать вам еще раз, как мне нравится моя новая трубка. Я всегда хотел именно такую.