Салли Ратклифф приснилось, что она открывает дверцу «мустанга» Лестера Пратта и видит, что внутри машина кишит змеями.

Хью Прист собственным криком пробудил себя ото сна, в котором Генри Бюфорт, бармен «Пьяного тигра», облил горючей смесью и поджег его лисий хвост.

Эверетту Франкелю, ассистенту Рея Ван Аллена, приснилось, что он сунул в рот свою новую трубку и мундштук, превратившись в лезвие бритвы, отрезал ему его собственный язык.

Полли Чалмерз принялась тихо стонать, а внутри маленького серебряного шарика, который она носила на груди, что-то зашевелилось и зашуршало, словно маленькие крылышки мотылька, испуская слабый, пыльный аромат, как... букет увядших фиалок.

Лиланд Гонт медленно ослабил хватку. Его крупные неровные зубы обнажились в усмешке, которая одновременно была веселой и омерзительной. По всему Касл-Року сны улетели прочь и спящие тут же расслабились.

Пока...

Скоро взойдет солнце. Начнется новый день, со всеми его сюрпризами и загадками. Он полагал, что настало время нанять себе помощника, но... это вовсе не означало, что помощник станет неподвластен тому процессу, который уже приведен в действие, — нет, конечно.

Это испортило бы все веселье.

Лиланд Гонт стоял у окна, глядя на город, раскинувшийся внизу, — такой беззащитный во всей этой чудесной тьме.

Часть вторая Распродажа века

Часть вторая

Распродажа века

Глава 12

Глава 12

1

На рассвете 14 октября, в понедельник, был День Колумба, и в Касл-Роке стояла ясная и жаркая погода. Жители ворчали на жару и, встречаясь в городском парке, в закусочной «У Нэнси», на скамейках перед зданием муниципалитета, говорили, что это неестественно. Возможно, это как-то связано с этими чертовыми горящими скважинами в Кувейте, полагали они, а может — с этой дурацкой дырой в озоновом слое, о которой вечно болтают по телеку. Старожилы заявляли, что в годы их молодости во второй неделе октября, в семь часов утра никогда не бывало семидесяти градусов[13].

Это, конечно, было неправдой, и большинство из них прекрасно это знали; каждые два-три года бабье лето отбивалось от рук и выдавались четыре-пять деньков, напоминавших середину июля. А потом в одно прекрасное утро можно было проснуться с ощущением вроде бы летнего холодка и увидеть покрытый инеем палисадник и мелькающие во влажном воздухе снежинки. Все они это прекрасно знали, но погода была слишком хорошей темой для разговора, чтобы разрушать ее признанием истины. Никому не хотелось спорить; когда становится не по сезону жарко, доводы и аргументы обычно не в ходу.