Большое Открытие прошло очень-очень неплохо.

Мистер Гонт считал себя электриком человеческой души. В маленьком городишке вроде Касл-Рока все распределительные коробки располагались впритык друг к другу; а потому все, что нужно было сделать, — это открыть коробки и... только переставлять провода. Замкнуть Уилму Джерзик на Нетти Кобб, воспользовавшись проводами из двух других распределительных коробок — какого-нибудь паренька вроде Брайана Раска и, скажем, пьяницы наподобие Хью Приста. Точно так же замыкаешь и других — Зануду Китона на Норриса Риджвика, Фрэнка Джуэтта на Джорджа Нельсона, Салли Ратклифф на Лестера Пратта.

На каком-то этапе следует проверить одно из таких замыканий, просто чтобы убедиться, что все работает правильно, как он сделал сегодня, — а потом лежишь себе тихо и время от времени посылаешь разряд по цепям, чтобы было нескучно. Чтобы было горячо. Но в большинстве случаев просто лежишь тихо, пока все не сделано, а потом... врубаешь ток.

На всю катушку...

Весь — сразу.

И все, что здесь нужно, это понимание человеческой природы и...

— Разумеется, по-настоящему это вопрос спроса и предложения, — промурлыкал Лиланд Гонт, глядя на засыпающий город.

А почему? Ну... да просто потому. Просто потому...

Люди всегда мыслят категориями души, и конечно, он возьмет с собой столько, сколько сможет, когда закроет магазин; души для Лиланда Гонта были как трофеи для охотника, как выпотрошенная рыбешка для рыболова. В практическом смысле они для него нынче стоили не много, но все равно он по-прежнему набирал столько, сколько мог, что бы он там ни говорил — ради меньшего не стоило и затевать игру.

Хотя двигали им не души; не они заставляли его играть, а удовольствие. Простое удовольствие. Это было единственное, что имело значение теперь, потому что с годами начинаешь искать развлечения везде, где только можешь их найти.

Мистер Гонт убрал руки из-за спины — те самые руки, которые вызывали отвращение у каждого, кто имел несчастье ощутить их хрустящее прикосновение, — и крепко сжал их; костяшки пальцев правой руки вмялись в ладонь левой, а костяшки левой легли поверх правой. Его ногти — длинные, толстые, желтые — были очень острыми и врезались в кожу, так что через несколько мгновений из-под них выступили темно-красные капли густой крови.

Брайан Раск вскрикнул во сне.

Майра Эванс сунула руки между ног и принялась яростно мастурбировать — во сне Король занимался с ней любовью.

Дэнфорт Китон увидел себя лежащим посреди стартовой дорожки на Люистонском ипподроме и закрыл лицо ладонями, когда лошади с ударом гонга ринулись прямо на него.