Дмитрий долго смотрел в бездонные, полные боли глаза Максима, глубоко провалившиеся в глазницы, и, внезапно озаренный догадкой, произнес:

– Да, я забыл сказать тебе. Столько лет прошло уже. Через два года после случившегося, я на свой страх и риск поехал в Россию в качестве итальянского бизнесмена. Из-за этого у нас со Стасом вышла серьезная размолвка, но Даша настаивала на том, чтобы увидеть маму. Ты же помнишь, что Елена Михайловна не благословила отъезд дочери? Так вот, я посчитал, что Милана должна была знать о тебе. Я разыскал ее, сказал о том, в каком ты состоянии и, конечно же, о твоих чувствах к ней. Это был очень большой риск. Стас был вне себя от гнева.

– Что она сказала?

– Она все время хочет казаться сдержанной, даже безучастной. И в этот раз она сделала вид, что это ее касается опосредованно, но, когда я развернулся, чтобы покинуть ее, она, рыдая, бросилась мне на шею и сказала, что любит тебя и все это время думала о тебе, но никогда не могла позволить себе признаться в этом, потому что ты женат. Я ей оставил свой телефон и строго-настрого запретил ей звонить на него со своего сотового либо домашнего. Через месяца два она приехала по турпутевке и позвонила мне из отеля. После чего я отвез ее к тебе. Она долго плакала, сидя у твоей кровати. Спустя пару часов она попрощалась и сказала, что лучше бы она не знала ничего о тебе, что ее сердце вот-вот разорвется, что два месяца не находила себе покоя, что у нее есть молодой человек, который зовет ее замуж, что она хочет детей и не знает, как ей теперь быть. Мне кажется, с ней была истерика. Прощаясь, она попросила сообщить ей, если будут какие-либо изменения в твоем состоянии, в лучшую или худшую сторону. С тех пор я с ней не связывался, и я ничего не знаю о ее судьбе.

– Спасибо, дружище!

– За что?

– За все. Не забудь про меня завтра. Мой сын что-нибудь знает обо мне?

– Мы никогда с Дашей не говорили о тебе. Считали, что так будет лучше для ребенка. Я думаю, когда ты встанешь окончательно на ноги, этот момент созреет.

– До завтра, – попрощался Максим, чувствуя, что на него сегодня свалилось очень многое, что ему необходимо осмыслить и прочувствовать.

***

– Что с Вами, Максим Павлович? – с определенной долей тревоги спросила Катя, войдя в палату и заметив, что Максим никак не отреагировал на ее появление, неподвижно продолжая глядеть в условную точку на потолке. – Что с Вами, Максим Павлович? – повторила вопрос Щебетунья, не дождавшись никакой реакции на заданный вопрос.

– Знаете, Катя, иногда я думаю о том, что моя жизнь – это не некий продукт моих последовательных усилий и реализованных планов, а какая-то написанная кем-то свыше программа, которую я выполняю, и иногда бросаю взгляд как бы со стороны на свой путь и думаю: «Неужели это все происходит со мной? Почему именно со мной? Неужели нельзя было, придя домой со смены, потрепать за кудри шалуна-сынишку, обнять красавицу-жену и выпить спокойно душистого пива, глядя какое-нибудь глупое реалити-шоу?».