Ты пришел сюда за местью, – кивал капеллан, разминая бессильные руки Ньютона. Моррет знал послушников в лицо и раз в неделю проводил по несколько минут с каждым, находя для любого искренние слова. – Молить Бога об огненном мече и крыльях, полных яростного света за спиной.
Рэндж не пытался даже мычать.
Рэндж не пытался даже мычать.
Из пары дюймов земли за спиной капеллана проклюнулись первые зеленые ростки.
Из пары дюймов земли за спиной капеллана проклюнулись первые зеленые ростки.
– Тот, кто сделал это с тобой, достоин любви и жалости больше, чем смерти, – вещал Моррет, безжалостно щипая кожу на его ладонях. – И уж тем более не мешай сюда Бога. Дела ему нет до твоей мелкой грязной мстишки.
Тот, кто сделал это с тобой, достоин любви и жалости больше, чем смерти, – вещал Моррет, безжалостно щипая кожу на его ладонях. – И уж тем более не мешай сюда Бога. Дела ему нет до твоей мелкой грязной мстишки.
Капеллан Моррет регулярно покидал монастырь и возвращался с новым обозом человеческого хлама. Иногда он пропадал на две недели, а то и на месяц. В его отсутствие монастырь жил заведенным укладом. Выскочить из колеи заученных дел означало убить новую жизнь в зародыше.
Капеллан Моррет регулярно покидал монастырь и возвращался с новым обозом человеческого хлама. Иногда он пропадал на две недели, а то и на месяц. В его отсутствие монастырь жил заведенным укладом. Выскочить из колеи заученных дел означало убить новую жизнь в зародыше.
В январе Моррет надолго исчез.
В январе Моррет надолго исчез.
С первыми лучами весны капеллан вернулся. Без ослов и повозки. Один. С тремя дырами в спине. Он упал на руки своей калечной паствы и выдохнул, разбрызгивая веер кровавых капель:
С первыми лучами весны капеллан вернулся. Без ослов и повозки. Один. С тремя дырами в спине. Он упал на руки своей калечной паствы и выдохнул, разбрызгивая веер кровавых капель:
– Идут… Бог с вами… Бейте тварей…
Идут… Бог с вами… Бейте тварей…
Кода наживки
Кода наживки
В одиночку Линк вскарабкался бы по стене в два счета.
Но приходилось учитывать интересы супруги. Она уже не дышала. Линде и прежде приходилось лишь имитировать этот процесс, но теперь притворяться стало незачем.
Чудовище знало, как выглядит со стороны. Горбатое, спеленатое ночью, с длинным полиэтиленовым хвостом, оно ползло вдоль водосточного короба, задевая подоконники.