– Ох, нет!

– Да.

Дэниел молча ждал, пока отец переварит столь неожиданное сообщение. Еще совсем недавно Дэниел побоялся бы говорить отцу о подобных вещах, зная, что за этим последует вспышка бешеного гнева и даже побои, но теперь он больше не боялся отца. Сидел и слушал, как у него за спиной в очаге потрескивает огонь.

– Насколько я знаю, – каким-то нерешительным тоном начал отец, – для таких случаев у женщин кое-какие средства имеются…

– Она все пробовала.

– И что, не помогло?

Дэниел только головой покачал. Отец залпом допил эль, вытер рот тыльной стороной руки, вздохнул и выставил из-под стола ногу, словно собираясь встать. Потом снова убрал ногу под стол и тяжело обронил:

– Разочаровал ты меня, сынок.

И Дэниел, упорно глядя на желобок в деревянной столешнице, тихо ответил:

– Я и сам себя разочаровал.

– Ну что ж, ты знаешь, где материно кольцо хранится.

– Знаю.

– Не так я тебя женить надеялся, – вздохнул отец.

– И я тоже.

– Но ты хоть любишь ее? А, сынок? Чтобы голову в такую петлю совать? Любишь ли ты ее, как я твою мать любил? Станешь ли так же о ней заботиться? На ту ли руку ты священное материно кольцо наденешь?

Дэниел колебался. Молли, милая глупая Молли. Такая слабая, управляемая…

Но ведь те чувства, которые он испытывал к Саре и называл любовью, оказались ненастоящими. Они даже не были его собственными чувствами, а он и не подозревал об этом.

– Да, – сказал он, – я стану о ней заботиться и любить ее.

* * *

В комнате Сары все было по-прежнему. Постель аккуратно застелена, на уголке лежит стопка чистой одежды, под которой, как Дэниел знал, она прячет кольцо, надеясь, что вскоре сможет носить его совершенно свободно. Никогда теперь этому не бывать.