Светлый фон

Мамин голос, сухой и хрупкий, с трудом достигает моего слуха.

– Они всегда найдут возможность от нас уйти, – говорит она. – Я же говорила тебе: он их всех забирает. Тех мужчин, которых мы любим.

он

И мне вдруг становится ясно, какие чувства она до сих пор испытывает к моему отцу; эти чувства так и не остыли, они обрушиваются на меня, встречаясь с моими чувствами к Дэниелу, с моими мыслями о нем. Погубленная любовь, ставшая горше полыни. Я смаргиваю с ресниц слезы, несколько раз глубоко вздыхаю и словно отдираю от себя все свои прежние мысли. Я не позволю себе ненавидеть Дэниела. Я ни за что не превращусь в подобие собственной матери!

– Скажешь им, что внезапно овдовела, – говорит мне он, – и, оказавшись в отчаянном положении, была вынуждена взять с собой мать и сестру.

Он помогает мне сесть в повозку, вкладывает мне в руки поводья. Достает из кармана ведьмин камень и, развязав тесемку, скрепляет ее концы у меня на запястье.

– Пусть он защитит тебя, – говорит он дрогнувшим голосом. – А теперь уезжайте, пока не рассвело.

– Дэниел…

– Да?

– Спасибо тебе.

Он качает головой:

– Мне так хотелось…

– Я знаю.

Я беру в руки поводья и, щелкнув языком, как он меня учил, трогаю коня. Бонни делает шаг вперед, повозка сдвигается с места и, погромыхивая, начинает все быстрей катиться по дороге.

– Сара, – окликает меня Дэниел, – Сара, подожди!

Я останавливаю лошадь, жду. Он нагоняет меня.

– Скажи им, что ты вдова, потому что это так и есть, – говорит он. – Здесь остается только мое тело; оно будет работать, будет принимать пищу и ложиться спать, пока Господь не решит иначе. Но та главная моя часть, которую ты вызвала к жизни, уедет вместе с тобой.

Я наклоняю голову, и мои губы в последний раз прижимаются к его губам.

Он стоит на обочине дороги и смотрит нам вслед. Когда бы я ни обернулась, я вижу его, пока дорога не сворачивает за холм, поросший деревьями.

Я слышу, как Энни ровно посапывает у меня за спиной, не вынимая пальца изо рта. Мама снова шепчет что-то нежное о любви. Господи, что осталось от моей семьи! И теперь мне, Саре, дочери и сестре, доярке и вдове, придется вести их новым путем – через Миддон, через Олдмор до самого Блэкопа.