– С Серым собрался целоваться? – отбила остроту Сакура.

– Его в эти дела не впутывай, – туманно ответил Илья и поднялся с пола. – Никто не против музыки?

Не встретив возражений, он дотопал до компьютера и запустил плейлист. Раздался «Имперский марш смерти» в одной из многочисленных электронных обработок, и с первыми нотами из колонок заструился фиолетовый свет, густой и пульсирующий, подобно вене на шее утомлённого великана.

– Как ты это сделал? – ошеломилась Сакура.

– Я никак, – ответил Илья растерянно. – Оно само. – Он наклонился над колонками, словно свечение было неисправностью, которую следовало устранить, и тут до него дошло: – Стоп, ты тоже видишь?

Сакура оглянулась на ребят и по их остановившимся лицам поняла, что свет видят все. И что он – повсюду.

Люстра истекала вязким сиропом жёлтого, который падал в сочно-красную поверхность ковра и оставлял разбегающиеся концентрические круги. От экрана телевизора по комнате плыли паутинки синего и изумрудного, они перемешивались, как два разных сиропа в коктейле, когда его размешивают трубочкой. Стены облизывал серебристый, морозно искрящийся туман, который дышал в ритме с музыкой. В него вторгалась фиолетовая дымка из колонок, и эта диффузия выглядела неожиданно интимно, будто два цвета оказались живыми, ласкающими друг друга существами. Глядя на них, Сакура ощутила тепло в низу живота. Она поспешила скрестить руки на груди, чтобы никто не успел разглядеть сквозь майку, как затвердели её крошечные соски.

«А у ребят там… тоже?» – подумала она взволнованно и чуточку испуганно. Её сознание оставалось ясным, и ей совершенно не хотелось принимать участие в оргии, на которую провоцировал живой свет. Она встретилась взглядом с Джеком. Знала ли она прежде, что цвет его глаз – зелёный? Они переливались, как драгоценности, а стёкла очков усиливали эффект – не Джек, а навороченный диджей за пультом, ни дать ни взять.

– Космос, – вырвалось у неё.

– Юлтуз, – поправил Джек.

– В Амстердаме я пробовал грибы, – сказал Илья. Он осторожно переставлял ноги, вышагивая по комнате, и воздух вокруг них разбегался волнами. – Меня тогда накрыло на несколько часов. Но то, что сейчас, не идёт ни в какое сравнение с тем, что тогда.

Он поднял руку и продемонстрировал всем, как кончики пальцев, словно призмы на иллюстрациях в учебниках физики, испускают крошечные радуги.

– Что видите? – спросил он, обращая ладонь к собравшимся.

– Пальцы искрят, – подтвердила Сакура. – Ты как грёбаный император Палпатин.

– У нас одна галлюцинация на всех, – заключил Илья и хихикнул – или икнул, Сакура не поняла.