Крови практически не было. Возблагодарим господа за маленькие радости.

И она ушла практически сразу. Без страданий.

Затем он понял, какой кошмарный спектакль должен за этим последовать.

– Нет.

* * *

Крепко прижимая Шеперда к себе, глядя через его плечо, Джилли наблюдала, наблюдала за Линкольном Проктором с отвращением, которое ранее испытывала лишь по отношению к отцу. И ее не волновало, что десять лет спустя Проктор обратится в дымящийся труп, найдя свою смерть в ее сгоревшем «Девилле». От этого отвращение к нему не уменьшилось ни на йоту.

Выстрелив, он вернул пистолет в плечевую кобуру, которая висела под кожаным пиджаком. В своей меткости Проктор не сомневался.

Из кармана пальто достал резиновые перчатки, надел их, наблюдая за десятилетним Шепом.

Даже Джилли, которая начала разбираться в нюансах выражения лица Шеперда, казалось, что смерть матери совершенно не тронула мальчика. Конечно, все было не так, иначе десять лет спустя он не перенес бы их в этот ужасный вечер; повзрослев, он вернулся, повторяя как заклинание: «Шеп храбрый».

С бесстрастным лицом, с застывшими, не дрогнувшими губами, без единой слезинки, мальчик отвернулся от тела матери. Прошел в ближайший угол, где и встал, упершись взглядом в вертикальную линию, по которой сходились стены.

Переполненный впечатлениями, он сводил свой мир до узкого пространства, где чувствовал себя в большей безопасности. Вероятно, точно так же он реагировал, когда у него случалась беда.

Сжимая и разжимая пальцы, затянутые в тонкую белую резину, Проктор подошел к мальчику, постоял за его спиной, наблюдая.

Медленно покачиваясь взад-вперед, Шеперд начал бормотать какие-то слова, разобрать которые Джилли не смогла.

Убедившись, что уставившийся в угол Шеперд не станет ему помехой, Проктор вышел из гостиной, пересек холл, открыл дверь другой комнаты.

Поскольку они не собирались немедленно покидать прошлое, имело смысл последовать за Проктором и посмотреть, что он делает.

Еще раз нежно прижав Шеперда к себе, Джилли отпустила его.

– Давай поглядим, чем там занимается этот мерзавец. Ты пойдешь со мной, сладенький?

Оставлять Шепа одного, конечно же, не хотелось. Все еще испуганный, горюющий, он нуждался в компании, поддержке. А кроме того, пусть Джилли и сомневалась, что он покинет прошлое и вернется в настоящее без нее и Дилана, не хотелось подвергать себя такому риску.