Он первым потянулся к бутылке с прозрачной жидкостью, разлил по рюмкам. Игнату вручил бокал с соком.

– Много не пейте, – попросила мама, принимая рюмку.

– Как получится, – хмыкнул дядя Женя и немедленно опрокинул прозрачную жидкость в горло.

Лицо его покраснело, рука нащупала на столе кусок хлеба. Дядя Женя приложил хлеб в носу и шумно вдохнул. Видимо, это был какой-то ритуал.

– Хороша, зараза, – сказал дядя Женя, прикрыв глаза. – Я думаю, что конец света тогда и случится по-настоящему, когда иссякнут запасы водки, а новую делать не научатся. Самогонщики спасают мир, значит! И это правильно.

– Как вообще в Питере дела? – спросил папа. Он выпил водку осторожно, в два или три глотка. Тут же торопливо закусил кусочком мяса.

Игнат, к слову, тоже потянулся за мясом – его запах дурманил с непривычки – но мама легонько хлопнула по руке и положила в тарелку несколько долек картофеля. Сначала, значит, нужно съесть её.

– Питер держится, – ответил дядя Женя, а потом рассказал многое.

О том, что на Измайловской площади, около Техноложки открыли первый после апокалипсиса кинотеатр. Пока на свежем воздухе, значит. Фонтанку укрепляют, достраивают. Не саму реку, а улицу, разумеется. Всюду обшивают звуконепроницаемыми панелями на случай новой мощной волны. Громкоговорители уничтожают, радио изымают. А то, знаешь, пара зараженных натворили делов пару месяцев назад у Парка Победы…

О том, как президент наш, светлое око, издал, наконец, указ о сегрегации. Теперь тех, кто не носит с собой беруши и не очищает разум по трём молитвам, не пускают в рестораны и кафе, а также в общественный транспорт (которого хоть и немного, но всё же оживает потихоньку).

О том рассказал, что в планах президента нашего, спасителя, восстановить скоростные трассы к Москве и Пскову, то есть объединить, наконец, безопасными маршрутами уцелевшие города, а то и вовсе восстановить нормальное железнодорожное сообщение, а не как сейчас.

Игнат внимательно слушал, и, хотя почти ничего не понимал, но откладывал в памяти детали и подробности, чтобы перед сном вернуться к ним и как следует обдумать. Главное в этом деле – ничего не забыть.

Дядя Женя в какие-то моменты распалялся, махал руками, ругался на антиразумцев, то есть тех, кто не хочет очищать мысли от скверны и подвергает большому риску остальных. Папа подливал ему алкоголь, уводил дискуссию в другое русло. Но дядя Женя чем больше пил, тем чаще распалялся по иным поводам, и вот уже тряс кулаком в потемневшее небо и кричал: «Ну же, гады! Прилетайте ещё раз! Мы вам покажем кузькину мать! Мы подготовились, знаете ли! Отлично подготовились!»