Игнат не слышал, что говорили люди вокруг. Их голоса сливались в монотонный испуганный гул.

– Брось блондина, бери этого! – скомандовал дядя Женя громко.

Папа послушался, подхватил связанного человека за запястья и поволок к автомобилю, взрывая снег носками ботинок.

Игнату стало так страшно, что он отпрянул от окна, забился в тёмный проем между двумя креслами. Пахло жженой резиной. Распахнулся багажник, впуская в салон полосу света. Кто-то шумно всхлипывал. Автомобиль качнулся, раз, второй, папа звонко матернулся, захлопнул багажник так сильно, что зашумело в голове.

– Всем не двигаться! – крик дяди Жени прозвучал где-то рядом. – У вас же ещё есть мозги, да? Понимаете, о чём я говорю?

Одновременно распахнулись передние дверцы. Папа и дядя Женя сели. Завелся мотор.

– Ну а теперь гони, будто за тобой сам дьявол мчится, – хохотнул дядя Женя.

В его смехе испуга было не меньше, чем у Игната.

Автомобиль рванул с места и помчался сквозь метель и темноту неведомо куда.

Остановились минут через двадцать. Вышел папа, открыл заднюю дверцу, протянул Игнату руку.

– Пойдём, – сказал. – Покушать надо.

– Слово-то какое подобрали – «покушать!» – снова нервно хохотнул дядя Женя.

Папа отмахнулся:

– Это Анька решила. Я бы, с позволения, вообще этот процесс никак не называл. Жрёт он. Убивает. Высасывает из людей мысли. Но не кушает, конечно.

Игнат вышел. Ветер тут же накинулся, вцепился волосы. Что-то в горле Игната недовольно заворочалось. Оно не любило холод.

Стояли на обочине где-то среди бесконечных чёрных полей. Далеко-далеко слева едва различалось зарево какого-то города.

Папа вытащил из багажника связанного человека. Тот громко всхлипывал и втягивал носом сопли. Шептал что-то неразборчиво. Лицо его было в крови, изодрано. Из одежды только футболка и шорты. Обнаженные ноги, заметил Игнат, оказались сплошь в синяках и кровоподтёках.

– Он тоже заражён, но паразит ещё не освоился. Видишь, мешка под горлом нет? Слабый. – папа достал из кармана пальто пакетик с берушами. Руки тряслись. – Мы и тебя спасаем и его, понимаешь? И других людей от таких, как он. Видел на улице сколько их ещё бродит? А потом подрастёшь, очистишь сознание и вылечишься, дай-то Бог. Я молитвы подготовлю правильные. Тебя спасу. Всех спасу.

– Да что ты ему рассказываешь, всё равно же завтра с утра уже ничего помнить не будет, – из автомобиля вальяжно вышел дядя Женя. Пухлыми пальцами он заталкивал в левое ухо беруши. – Пусть уже быстрее закончит, и домой поедем. Я жрать хочу сильно. И коньячку бы отведать, армянского. Сейчас редкость.