Утром комнату Валерки и Макса было не узнать. Все перевернуто вверх дном – даже кровати. Вещи разбросаны по полу, люстра разбита, а на оконном стекле непонятные черные разводы.

Пятно на обоях осталось таким же, каким было сутки назад – темным и плоским. Больше из него никто не появлялся.

Когда Валерка собирал одежду с пола, то на полу рядом с перевернутой кроватью заметил что-то странное. На досках красовались черные знаки, целый ряд. Вроде букв, но такого языка мальчик точно не знал. Буквы были кособокие, вычурные, со множеством палочек и черточек. Валерка хотел рассмотреть их поближе, но папа не дал – он тоже их заметил и тут же выгнал сына из комнаты.

Мебель даже не стали ставить на место – мальчикам постелили в спальне родителей, а в комнату возвращаться строго запретили. Временно, конечно, как говорил папа, но Валерка давно перестал ему верить.

Однажды, когда он и Макс сидели на кухне вдвоем (родители тем временем прибирали квартиру), Валерка все-таки не выдержал и завалил брата вопросами: Что происходит? Почему? Что делать?

Макс отнекивался, отмалчивался, но потом вдруг спросил:

– Ты слышал о Кунак-Суруте?

Валерка опешил. Нет, конечно, о таком он ничего и никогда не слышал. Что это еще такое?

– Ну папа же рассказывал. Хотя… Короче, это такой бог. Ну или не совсем… В общем, в него верят там, где папа родился. В Вертаново, ну и вообще там везде. Вот. Говорят, что у него можно попросить что угодно, и он исполнит. Ну вот мы и попросили тогда. Не помнишь?

Валерка покачал головой. Дыра в памяти так и не рассосалась.

Макс вздохнул.

– Ясно. В общем, это все из-за этого. Из-за того, что мы попросили. Папа говорит, что надо потерпеть и все пройдет. Только ему не говори, ладно? Он меня прибьет тогда.

Папе Валерка и так бы рассказывать ничего не стал. Знал, что он только разозлиться. И на Макса, и на него. Так зачем?

Кунак-Сурут… В этом имени было что-то нехорошее, Валерка чувствовал всем сердцем. И когда это папа про него рассказывал? И что они могли у него попросить? У них и так все было хорошо.

Утром следующего дня Валерка услышал, как папа ругается в прихожей. Они ждали очередного курьера с едой, и он уже позвонил в дверь, но вместо того, чтобы забрать заказ, папа теперь стоял и громко ругался.

Потому что двери больше не было. Вместо нее оказалась аккуратно оклеенная обоями сплошная стена. Папа шарил по ней ладонями, надорвал обои и резко содрал целый лоскут, но под ними увидел кирпичную кладку. Ни следа входной двери.

Мама рыдала, глядя на отчаянные попытки отца сделать хоть что-то. Макс побелел и крепко сжал губы. А Валерка уже почти ничего не чувствовал. В последние недели он и так жил, как в кошмарном сне, так что его разум просто отказывался воспринимать новые странности.