В сумочке у Александры завибрировал мобильник. Она открыла крышечку. Эсэмэска от Ленки, неведомо как добывшей ее новый номер, зарегистрированный на одного из приятелей Вадима, начиналась с обычных кодовых слов о том, что все мужики козлы. Продолжилась поздравлением с днем святого Валентина, невероятным образом вместив грусть и тоску женщины, которой не с кем было отрепетировать Восьмое марта. И заканчивалась просьбой срочно перезвонить.

Александра поднялась с места и вышла в коридор, тем более что лекция все активнее переходила в свободную дискуссию. Хотя до мордобоя дело еще не дошло. Несмотря на присутствие депутатов и политиков.

Трубку Ленка взяла сразу и немедленно попыталась начать разговор на привычную тему про рогатую скотину, которая, видно, решила навсегда остаться в своей то ли Сербии, то ли Черногории.

– О-о, я думала, ты ко мне хорошо относишься, – разочарованно протянула она, удивленная нежеланием Александры на эту тему разговаривать, чем вынудила Александру вспомнить о долге врача, первой задачей которого является выслушать пациента и успокоить задушевной беседой.

– Хорошо, Леночка, если хочешь просто поговорить, давай поговорим на любую другую тему, – вздохнула Александра.

Ленка ожила. Вероятно, бывший «муж-козел» была лишь поводом. Было слышно, как она набирает воздух в легкие.

– Слышь, Сандра, ты меня извини, я немного портвейна выпила… потому что на работу теперь хожу «условно», – начала она. – Больше сижу на больничном. Помнишь, я тебе рассказывала, Гринберг Софья Соломоновна, продолжает жалобы писать. Проверки одна за другой! То есть, ты ж понимаешь, проще закрыть аптеку, чем реагировать на все ее жалобы. Если она не умрет, что вызывает большие сомнения, то нас точно закроют. – Ленка сделала паузу, что означало переход на другую тему. – А девица моя с папочкой своим пообщалась и практически дома не ночует. Нашла себе жениха взлохмаченного, с серьгой в ухе, в бесформенных штанах, которые не поймешь за какую часть тела цепляются. Я ее спрашиваю про серьгу: «Он у тебя кто? Пират или педик? Если пират, тогда, где его корабль пришвартован?» А она надулась и говорит: «Мама, он клевый, он диджей! Его скоро на радио возьмут». Тоже мне профессия – пластинки крутить и балаболить. Лучше бы строителя нашла, а то в квартире ремонт некому сделать. А у меня, слышь, – Ленка всхлипнула, – в транспорте сумку разрезали и вытащили почти девятьсот евро, которые я на выпускной вечер ребенку копила. Вот так, – она снова вздохнула. – Слушай, Сандра, я тебя не утомила еще? А пару дней назад, – торопливо продолжила Ленка, словно перед ней, как перед ведущей новостной программы, бежали строчки на экране телесуфлера, за которыми она едва успевала следить, – соседи с верхнего этажа, о-очень крутые соседи, мадам кем-то то ли в управе, то ли в префектуре работает, из-за своего супер-пуперского евроремонта в час ночи нас залили. Да так красиво залили! Просто Ниагару устроили! Теперь в кухне и ванной из стен кирпичи вываливаются. И уверены, что виновата я. И ремонт оплачивать не собираются. Представляешь? У людей уже три квартиры в нашем доме, две иномарки и, слышала я, особнячок строят в заповедной зоне, а на три мешка цемента и шпаклевку у них денег нет. Я вот думаю, – она приостановилась, – может мне Софью Соломоновну привлечь своим правозащитником? В правильное русло ее кипучую энергию направить?