– Не надо! Не стоит вспоминать обиды, если вы хотите получить деньги.

Я встаю на ноги, потирая шею. Кажется, я умудрился потянуть ее.

– Лучше бы он выставил меня на улицу еще три года назад, когда начал меня ненавидеть. Он ведь на дух меня не выносит еще со смерти миссис Стэнард, когда я просто с ума сходил от горя. Он тогда вечно кричал на меня, называл нытиком. Лучше бы я тогда и сам умер.

– Ну, будет вам, не надо о смерти, – говорит Джудит и прижимает меня к себе, несмотря на тошнотный запах, который наверняка от меня исходит.

Я утыкаюсь лицом ей в плечо, терпеливо снося приступ внезапного головокружения, от которого земля едва не уходит из-под ног.

– Так куда вы плывете? В Бостон? – уточняет она.

Я киваю, и головокружение усиливается.

– Я там родился. Да и потом, это известная литературная гавань.

– Заберите музу с собой, – повторяет Джудит. Она выпускает меня из объятий, задержав ладонь на моем плече. – Пусть огонь вашего воображения горит непрестанно, Эдгар.

И хотя пообещать такое, казалось бы, совершенно невозможно, я говорю, сглотнув:

– Да будет так.

Хирург зашил и перевязал Линор рану и оставил ее умирать на кушетке, в коридоре, неподалеку от двери в операционную, укрыв ее тоненьким – не толще крыла бабочки – одеялом. Я кидаюсь к ней, по пути споткнувшись о неровную половицу и едва не упав, и опускаюсь на колено рядом с кушеткой.

Дыхание ее стало совсем слабым, едва уловимым. Губы бледны, словно мрамор.

– Линор, – шепотом зову я. – Никудышный из меня защитник. Прости… Давно уже надо было бежать из «Молдавии». Я отнесу тебя в комнату в таверне. Эб одолжил мне немного денег. А потом мы поплывем в Бостон.

Хирург выходит из комнаты на мой голос, расправляя засученные рукава.

– На чье имя отправить счет?

– Джону Аллану, эсквайру. В контору «Эллис и Аллан».

– Что ж, хорошо.