Дженнингс вернулся домой поздно вечером и зарядил пленки в бачок для проявки. Посол, как обычно, произвел на него изрядное впечатление и заинтересовал еще больше. Ре­портер увидел в его глазах страх, он почуял его, как крыса чует сыр. Это не был беспричинный страх. Очевидно, Торн увидел что-то или кого-то в глубине аудитории. Света было очень мало, а угол съемки слишком велик, но Дженнингс надеялся увидеть что-нибудь на проявленной пленке. Ожи­дая, пока пленка обработается, он почувствовал голод и разо­рвал пакет с едой, которую купил на обратном пути из отеля. Вытащив небольшого жареного цыпленка и бутылку шипуч­ки, Дженнингс разложил их перед собой и приготовился к пиршеству.

Сработал таймер, и он прошел в темную комнату, вынул щипцами пленки из бачка. Увиденное так сильно обрадовало его, что он даже вскрикнул от радости, затем вставил пленку в увеличитель и при свете стал рассматривать прекрасные кадры перепалки Торна и студента. Далее шла серия сним­ков, запечатлевших дальнюю часть зала. Ни одного лица или фигуры нельзя было отчетливо различить в темноте, но на каждом кадре виднелся похожий на дым копьеобразный от­росток.

На снимках был увековечен какой-то толстяк с сигарой. Отросток вполне мог оказаться простым дымом. Вернувшись к негативам, Дженнингс отобрал лучшие и зарядил их в уве­личитель и минут пятнадцать рассматривал пленки с нараста­ющим вниманием. Нет. Это был не дым. Цвет и текстура бы­ли другие, так же как и относительное расстояние до каме­ры. Если бы это был дым от сигары, то толстяку пришлось бы слишком много курить, чтобы создать такое облако. Это было бы неудобно для стоящих рядом, они же, напротив, не обращали на курящего никакого внимания и невозмутимо смотрели вперед. Призрачный отросток поднимался отку­да-то из конца зала. Дженнингс установил добавочное увели­чение и начал изучать снимки подробнее. Под дымом он уви­дел край одежды, которую носят священники. Репортер под­нял руки вверх и издал победный клич. Опять тот же ма­ленький священник! И он каким-то образом давно связан с Торном.

— Священник! — выкрикнул Дженнингс.—Снова чертов священник!

Радуясь, он вернулся к столу, оторвал крылья цыпленку и обглодал их до костей.

— Я найду этого паразита! — расхохотался он.—Я высле­жу его!

...На следующее утро репортер взял с собой один из снимков священника, сделанный у посольства. Он показывал его в нескольких церквах, а потом в региональной конторе Лондонского прихода. Но никто не опознал человека на фо­тографии. Репортера уверили, что если бы священник слу­жил в городе, то его наверняка знали бы. Он был явно из других мест. Дело усложнялось. Дженнингс пошел в Скот­ланд-Ярд и взял книги с фотографиями преступников, но и там ничего не нашел. Оставалось одно. Впервые он увидел священника, когда тот выходил из здания посольства. Воз­можно, там о нем знали.