Торн порылся в столе, нашел сигареты, потом налил себе стакан вина, стараясь занять себя рассуждениями и не думать о виденном наверху. Он снова принялся перелистывать книги.

«Горе вам, на земле и на море, ибо дьявол с гневом посылает зверя, ибо знает, что время его мало...

Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зве­ря. Ибо это число человеческое. Число это шестьсот шестьдесят шесть».

Армагедон. Конец света.

«...и придет Господь... и стоять он будет на горе Олив, что напротив Иерусалима, на восточной сто­роне его... И Господь Бог придет со всеми своими святыми».

Торн закрыл книги и выключил настольную лампу. Дол­гое время он просидел в тишине, раздумывая над книгами Библии, над тем, кто их сочинил и зачем вообще они были написаны, затем прилег на кровать и заснул. Ему приснился страшный сон. Он видел себя в женской одежде, хотя знал, что он — мужчина. Он находился на шумной улице. Подойдя к полицейскому, пытался объяснить, что заблудился и ему страшно. Но полицейский не слушал, а продолжал управлять движением. Когда машины приблизились к Торну, он почув­ствовал ветерок. Ветер усиливался, и машины поехали бы­стрее. Ему показалось, что он попал в шторм. Ветер стал та­ким сильным, что он начал задыхаться. Джереми схватился за полицейского, но тот его не замечал.

Джереми закричал, но крик потонул в бушующем ветре. Черная машина неожиданно поехала на него, и Джереми не мог сдвинуться с места. Машина приближалась, и он увидел лицо шофера. Ни одной человеческой черты не было на этом лице, шофер начал хохотать, плоть расступилась в том месте, где должен быть рот, оттуда выплеснулась кровь, и ма­шина наехала на него.

В этот момент Торн проснулся. Он задыхался и был в поту. В доме еще спали. Торн с трудом сдерживался, чтобы не зарыдать.

Глава седьмая

Глава седьмая

Торн должен был произнести речь перед бизнесменами в отеле «Мэйфер». К семи часам он был забит до отказа. По­сол заявил помощникам, что хотел бы довести эту речь до прессы, и газеты поместили заметку о собрании в дневных выпусках. Народу собралось много, явилось немало репорте­ров и даже просто людей с улицы, которым разрешили сто­ять в задних рядах.

Проходя к своему месту, Торн заметил среди небольшой группы фоторепортеров того самого, которому он разбил ка­меру перед посольством. Фотограф улыбнулся и поднял вверх новый аппарат, Торн улыбнулся ему в ответ, обрадо­ванный столь миролюбивым жестом. Потом подождал, пока толпа затихнет, и начал свою речь. Он говорил о мировой экономической структуре и о важности Общего Рынка. В лю­бом обществе, даже в демократическом, рынок играл огром­ную роль, он был как бы общим знаменателем, подводимым под разные культуры. Когда один хочет продать, а другой ку­пить, появляется основа для мирного сотрудничества. Когда же один хочет купить, а другой отказывается продавать, вот тогда мы и делаем первый шаг к войне. Торн говорил о человечестве, о том, что все люди — братья, наследующие богатства земли, которые должны достаться всем.