— Гораздо меньше.

— Когда Рокфеллера выбрали вице-президентом, газеты сообщили, что его состояние немногим больше трехсот мил­лионов. Вы знаете, что такое «немногим больше»? Это еще тридцать три миллиона! Это даже и в расчет не берется! Это его карманные деньги, в то время как половина населения земли умирает от голода! В этом нет ничего оскорбительно­го? Неужели одному человеку может понадобиться столько денег?

— Я не мистер Рокфеллер...

— Это мы видим!

— Вы позволите мне ответить?

— Один ребенок! Один голодающий ребенок! Сделайте что-нибудь хотя бы для одного голодающего ребенка! Тогда мы вам поверим! Протяните ему руку вместо своих речей, только руку, протяните ее голодающему ребенку!

— Возможно, я уже сделал это,—спокойно ответил Торн.

— Ну, и где же он? —спросил парень.—Где ребенок? Кого вы спасли, Торн? Кого вы пытаетесь спасти?

— Некоторые из нас имеют обязанности, которые выхо­дят далеко за интересы одного голодающего ребенка.

— Вы не можете спасти мир, Торн, пока не поможете одному-единственному голодающему ребенку.

Публика была явно на стороне студента.

— Я в невыгодном положении,—ровным голосом заявил Торн,—Вы стоите в темноте и произносите свои обвинения оттуда...

— Тогда дайте свет на меня, но я начну говорить громче!

Публика засмеялась, и прожекторы начали поворачивать­ся. Фотографы поднялись со своих мест. Дженнингс прокли­нал себя за то, что не взял длиннофокусных объективов, и нацелил аппарат на группу людей, среди которых находил­ся сердитый студент.

Торн вел себя спокойно, но когда прожекторы осветили людей в задних рядах, поведение его сразу же изменилось. Он смотрел не на юношу, а на кого-то рядом с ним. Держа в руках шляпу, там стоял невысокий священник. Это был Тассоне. Торн узнал своего странного посетителя и застыл на месте.

— В чем дело, Торн? — поддразнил его юноша.—Вам не­чего сказать?

Весь запал Торна куда-то исчез, волна страха накатила на него, он стоял молча, вглядываясь в темноту. Дженнингс на­правил камеру туда, куда был устремлен взгляд Торна, и сде­лал несколько^ снимков.

— Ну, давайте, Торн! — потребовал студент.—Теперь, ко­гда вы меня видите, что вы можете сказать?

— Я думаю...—начал Торн сбивающимся голосом,—...вы правы. Мы все должны делиться богатством. Я... я попытаюсь что-нибудь сделать.

Юноша по-детски заулыбался, и напряжение в толпе ис­чезло. Кто-то попросил, чтобы убрали прожекторы. Торн пы­тался прийти в себя, но взгляд его то и дело возвращался в темноту, где мелькала знакомая сутана.