В пустыне погребально завывали шакалы.

– Почти на месте! – подбадривала Субботина рядовых. Солдаты сосредоточенно двигали ногами в поршнях из бараньей кожи. Сотник таманского полка, коренастый, пропахший пороховым дымом Ванягин послал на разведку казачий разъезд. Проверяли балки – не притаились ли там бандиты. Вот-вот загорланят из пыльного облака: «товсь!», «пли!». И полезут, как гадюки, чекинцы с изъеденными волчанкой харями.

– Чисто, – докладывали казаки.

На горизонте вздымался лиловый хребет Копет-Дага. Шел июнь тысяча восемьсот восьмидесятого.

– Упал! Упал! – крикнули в арьергарде.

Субботина развернула лошадь. Версты, пройденные с утра, были простой разминкой перед настоящими трудностями, и она не уставала напоминать себе об этом.

У остановившегося ротного фургона лежал солдатик, называвший Субботину «отцом». Глаза его выпучились и остекленели.

– Умер, – заключил фельдшер, пряча бестолковую тряпку, смоченную нашатырным спиртом. Нашатырем мертвых не воскресить.

Сотник Ванягин бегло перекрестился.

– Грузите в фургон.

Труп накрыли марлей, погрузили, пошли дальше, по барханам, к долгожданному привалу. Сорок градусов жары. Двадцать три версты. Двадцать четыре…

– Вон она, – сказал поравнявшийся с Субботиной гардемарин Черников. Год назад он ходил из Чикишлада в Бами и ночевал на Черной Горе.

– Хвала небесам.

Казаки подозрительно озирали скалы, целились в собственные текущие по песку тени. Горнист сыграл «стой», и колонна замерла. Солдаты посыпались на песок – минутку передохнуть.

– Теперь в гору, – командовали офицеры, – коли супу и спирта жаждете.

Упоминание о еде и питье расшевелило утомленных ратников. Они вставали, помогая друг другу, опираясь на берданки. Верблюдовожатые ругали животину. В ранах кораблей пустыни кишели жирные личинки.

– А змей тут много? – спросила Субботина.

– Как вшей, – сказал Черников.

Внизу простиралась долина. Сочная зелень после набившей оскомину желтизны. Гниющий в ручьях тростник вонял сероводородом, порчеными яйцами. Джигиты, мирные туркмены, пасли скот. Там прошлым летом русские герои, идущие из Ходжа-Колы, сражались с бандитскими шайками. Отбили долину и заложили укрепление на высоте тридцати саженей.

– Целиком барана слопаю, – сказал сотник Ванягин, когда экспедиция взошла на скалу и присоединилась к размещавшейся здесь роте. Укрепление состояло из траншеи, скопления палаток и кибиток и редута на две медные картечницы. Выше, где утес выступал килем, караулил пикет. Пока новоприбывшие размещались под присмотром унтеров, офицеры в количестве трех человек отправились поприветствовать коменданта.