Край гнезда вдруг примялся под весом небольшой приземистой и очень странной фигуры. Она замерла, как будто рассматривая стоявших у двери людей, а потом двинулась к ним.

Зародившемуся крику не дала вырваться «Снегурочка». Пихнула Тягачева локтем в бок и с прежней злостью процедила сквозь зубы:

– Подарок… Доставай, живее.

Тарас поспешно наклонился. Руки дрожали, страх поглотил все мысли, и Тягачеву хотелось лишь одного – не отрывать взгляд от горловины мешка.

Когда Тягачев все же разогнулся, держа в руках черный, туго набитый полиэтиленовый пакет, величиной с килограммовую пачку пельменей, Матвейка уже был в шаге от него.

Помесь паука и ребенка лет пяти-шести пристально следила за ним бесцветными глазами-щелочками, наполовину прикрытыми пленкой сероватых век. Безволосая человеческая голова венчала напоминающее колбу тело – худющая грудь резко переходила в шарообразное брюхо. Шестерка поддерживающих его конечностей была чем-то средним между человеческой рукой и паучьей лапой, но заканчивалась ороговевшими культями. Мелкие и частые складки пористой кожи, узкая трещина с воспаленными краями на месте носа, уши, похожие на шляпку безнадежно червивого подосиновика. Губ не было, и щучьи зубы, торчащие из припухлых десен, поневоле притягивали взгляд. Но страшнее всего Тягачеву почему-то стало от обычных веснушек, густо рассыпанных по пухлым щекам твари.

– А смотри-ка, Матвеюшка, какой тебе подарок Дед Мороз принес, – засюсюкала «Снегурочка», торопливо забирая пакет. – Ой, вкусно-вкусно будет…

Она ловко подцепила обломанным ногтем проволочный зажим на горловине, разогнула его. Сунула руку в пакет. Матвейка следил за ней, как оголодавшая псина, перед которой машут куском домашней колбасы.

– А вот кусочек сла-а-аденький… Вкуснее, чем все эти кошки.

Только страх удержал съеденную полтора часа назад шаурму в желудке Тараса. «Снегурочка» вытащила из пакета человеческое ухо, сунула его в торопливо раскрывшуюся пасть твари.

– С Новым годом, Матвейка! Кушай, мой хороший!

Массивные челюсти поспешно измочалили угощение, тварь жадно сглотнула. Нетерпеливо зашипела-заурчала, требуя добавки.

– А вот еще, держи…

Глазное яблоко Матвейка сожрал так же быстро. Потом «Снегурочка» скормила ему палец, за ним последовал второй глаз, язык, еще пальцы… Пакет понемногу пустел, кисть женщины стала красной от крови. Движения челюстей делались медленнее, утолившая первый голод тварь начала смаковать угощение, закрывая глаза от удовольствия.

– Кушай, радость моя. Кушай. На-ка еще ушко…

…Тарас сильно прикусил губу, болью выдирая себя из воспоминания. Застонал – глухо, протяжно, надеясь, что оно не потянет за собой другие, мысленно костеря веснушчатого пацана, заставившего вновь прикоснуться к этому кошмару…