— Дать бы тебе в харю, да неохота чистые бинты пачкать, — огрызаюсь я.

Поднимаюсь и на дрожащих ногах иду к небольшому журнальному столику, где замечаю несколько бутылок минеральной воды. Скручиваю пластмассовую пробку и, обливаясь, жадно пью. Становится немного легче. Забираю с собой еще одну бутылку и, покосившись на мужика, возвращаюсь к кровати. Смятая простыня в каких-то бурых пятках, неподалеку стоит ведро с водой и швабра. Чистюли, едрена мать. Опускаюсь на кровать, брезгливо убрав в сторону тряпки. Господи, как воняет. Перегаром, грязным телом, потом и блевотиной. Высаживаю залпом остатки воды из бутылки и, отбросив ее на кровать, открываю вторую.

— Будь здоров, придурок! — салютую незнакомцу бутылкой, замечая, как он презрительно кривится, и, усмехнувшись, присасываюсь к бутылке.

— Не надоело еще?

— Пшл… нхрдм… — не отрываясь от горлышка, бурчу я.

— Что? — он, как мне кажется, начинает злиться.

— Пшел на хер, дуболом, — повторяю с гадкой ухмылкой и смотрю ему в глаза.

Да, именно так. Я, как говорится, «нарываюсь» на драку, хотя прекрасно понимаю, что эта гора мяса и мышц размажет меня по стенке, не напрягаясь. Так оно даже лучше — голова не будет трещать. «Мертвым все равно — они не кусаются» — как говорил один капитан из детской книжки. Или он был штурманом? Не помню, кем именно, но все равно он был дурак — не видел Нежить, которая рвет плоть так, что брызги крови разлетаются под потолок.

Нет, драться этот мужик не будет. Жаль — лучше уж сразу, чтобы не мучиться похмельем. Но что в нем не так, никак понять не могу. Странный он. И где я? Неужели меня украли, чтобы потребовать выкуп? Эта мысль вызывает такой идиотский приступ смеха, что я начинаю хихикать, будто деревенский дурачок, увидевший голую бабу на озере. Хотя какая, в задницу, разница — где я и что я? После воды начинает мутить — поморщившись, оглядываюсь на ведро.

— Не думай туда блевать! — предупреждает он.

— А хочешь, еще и в штаны наделаю, чтобы тебе убирать пришлось? — кривлюсь в усмешке и опять начинаю ржать, пока не захлебываюсь сухим кашлем.

— Наблюешь — пол твоей мордой вытру, — спокойно информирует надзиратель.

Знаете, что самое смешное? По-моему, он не шутит. Слишком харя у него добрая, даже застрелить охота. Тянусь к поясу. Пусто. Суки, все забрали! Подавив вздох, смотрю на его презрительную ухмылку и отвожу взгляд в сторону — идите вы нахер, господа! Поднимаюсь на ноги и, поморщившись, иду в коридор. О! Ванная комната есть. Она-то мне и нужна. За спиной слышу шаги и вижу охранника, занявшего позицию у двери. Серьезная у него служба — за писающим мужиком подглядывать.