— Хоть бы и да! — огрызнулась Жанна. — Иногда проще пройти мимо закрытой двери, чтобы не навредить. Между прочим, Олеся думает так же.

— Олеся — это, конечно, авторитет, — подтрунил Антон с напускной беззаботностью. В притворство закрались нотки нервозности. Чем черт не шутит, авось Жанна права?

— В общем, струсила — будь смелой признать это, — заявил Леша. — В конце концов, если проходить все закрытые двери — пропустишь самое интересное.

— Моя жизнь невероятно разнообразна и без ваших хитросплетений, — отрезала Жанна. — Не буду настаивать, хотите неприятностей — добро пожаловать. А я хочу горячего чая и спокойной жизни.

Жанна развернулась и, заплетаясь среди могил, пошла к воротам. Неожиданно Антон последовал за Жанной, и вскоре белая куртка Жанны и пшеничные волосы Антона скрылись из виду.

— Предатели, — прошипел Леша. — Трусы! Особенно этот твой…волосатый!

— Он не мой, — тихо ответила Настя. Леша смерил подругу оценивающим взглядом.

— Раз так, то тебе не нужно подтирать сопельки этому волосатому чучелу, и ты можешь составить мне компанию. Пошли, боюсь, как бы не стемнело.

Лешины опасения подтверждались со скоростью света. Верхушки елей образовали беспросветный купол, от чего небо потемнело здесь на порядок быстрее и слилось по цвету с буро-зеленой хвоей. В середине купола мелькал сизый круг неба, стремительно темнеющий. Не по-летнему студеный ветер с усердием подгонял луну к ее сизой постели, словно хотел заткнуть небо пробкой до утра и оградить лес от инородного вторжения. Реденький лесок остался позади. Дорога, ведущая в эту аномальную зону, нежданно появлялась и исчезала с лица земли. У Насти появилось нехорошее ощущение, что за их передвижениями следят и переставляют дорожки так, как удобно. По крайней мере, когда Леша забрался на безызвестный холмик, то не смог сдержать возгласа удивления от хитрых переплетений лесных ходов. Все дороги вели к хижине.

— Говорят, тут дофига народу порешили, — кряхтя и сопя, пропыхтел Леша, блуждая в сумерках по поляне. — Сто так точно!

— Откуда бы здесь взяться сотне людей? — не поверила Настя.

— Шут его знает. Выкосили всех в заброшенной деревне, наверное. — Леша поманил заинтригованную подругу и пригласил в хижину первой, мол, только после дам.

— Зачем твоей покойнице обитать в доме с плохой репутацией?

Леша покрутил пальцем у виска и сказал:

— Так ведь нет никакой покойницы. Есть воришка имен. Циничная. Корыстная. Бессовестная. Мы доберемся до похитительницы и прижмем ее к стенке. Ты что, поверила в восставшего из ада?

Настя сконфуженно увернулась от смеющегося взгляда друга и скользнула сквозь нескладный самодельный проем. Видел бы Леша то, что довелось ей видеть в деревне, не стоял бы здесь с издевательской ухмылочкой. От ухмылки на щеках появились хитрые ямочки, дополнительный козырь, раскрывающий привлекательность Леши, непринужденное ребячество и мальчишеский задор. Настю будто кипятком окатило от волнительных фантазий и мучительного смущения. Поблагодарив полутьму за помощь в сокрытии совсем неплатонических чувств, она отошла к столу и мельком глянула в зеркало. Из глубин, припорошенных паутинкой черных трещин, поднималась ледяная чистота, излучающая едва различимый, холодный серебристый свет. Странное свечение, пугающее и завораживающее, заставило Настю залезть на стол и замереть в неудобной позе, стоя на коленках и держась рукой за вечно сырую стенку.