— Что мы будем делать? — повторила Настя. Вопрос вызвал неоднозначную реакцию.

— Я вообще не понимаю, что я тут делаю, — взвилась Жанна. — Говорила же, не встревайте! Вляпались в болото, шпионы недоделанные. А как прижало — так помогите бедолажкам. Тьфу!

— Рот захлопни — затылок надует, — грубо оборвал Леша.

— Алеша, — шепотом позвала Олеся. Леша в одночасье отреагировал на имя, и их с Олесей взгляды пересеклись. Олеся смотрела испытующе, как экзаменатор за долгим молчанием на краткий вопрос. Леша же вглядывался в Олесины глаза с робостью и угодливо ждал следующего зова. Его надежда не была напрасной.

— Алеша, — вновь окликнула Олеся, переходя на более высокие тона. — Мы можем побеседовать?

— Как скажешь, — заулыбался глупой улыбкой Леша. Он поднялся и указал на закрытую дверь спальни 304. — Я подожду на диване, ладно?

— Это ни в какие ворота не лезет, — полыхая гневом, сказала Жанна. Она побагровела и сцепила замок на груди. — Мы, может быть стесняем вас своим присутствием?

— Отнюдь, — спокойно откликнулась Олеся. — Мне скрывать нечего.

— И ему скрывать нечего, правда, Алеша? — Жанна с нажимом произнесла последнее слово. Леша горестно вздохнул, пожал плечами и, передвинув из-за компьютерного стола кресло, выкатил его на середину комнаты, чтобы сидеть напротив Олеси.

— Пожалуйста, Жанна, если ты не боишься услышать очевидное.

Жанна подперла подбородок кулаком и выжидательно вопросила:

— Чего притихли? Внимательно слушаем. Мы же вроде звенья одной цепи, команда? Какие секреты?

— Никогда не ходи в хижину. Сделай это ради меня, — мужественно попросила Олеся. — Я буду безмерно благодарна.

— Ты никогда не отблагодаришь меня настолько, на сколько хотелось бы, — с тоской ответил Леша.

— Тогда просто сделай это ради меня, и всё.

Олеся вновь поймала взгляд Леши, неотрывно ласкающий и безотрадно вдохновленный, питающий неведомые надежды и первая опустила глаза, когда не смогла рассчитаться той же простосердечностью.

— Я и так проживаю проклятую жизнь ради тебя, Олеся.

И оба притихли. В молчании велся разговор. Самый чуткий, задушевный и проникновенный разговор, который доводилось слышать за всю жизнь. Не существовало Жанны, безгласно осуждающей за недосказанности. Не существовало Матвея, ревностно играющего скулами. Не существовало Антона, пойманного врасплох непредвиденными поворотами. Олеся и Леша проживали разговор отдельно от настоящего, настигнувшего, начертанного. Отдельно от безымянного уличного шума, в котором собрались малышовые перекрики, шорох паркующихся машин и щебетание раскрепощенных пташек. Они существовали друг для друга.