Шестое чувство подсказывало, что друзья давно заняты своими делами и не помышляют об экстремальных прогулках. Леша всячески отгонял думы о том, что ненароком может столкнуться с тем существом из хижины.
«Это может быть еж, на худой конец», — боязливо подумал парень. Сердце опять дернулось и ударилось о грудную клетку, как отбойный молоток. «Надо взять коробку из хижины». Леша подался вперед, вслед за пятнышком фонарика, прыгающим по мшистому покрывалу. Пятнышко подпрыгнуло к еловой лапе и поскакало по лесенке еловых ветвей, как заведенный кролик. Фонарик выпал из ослабшей руки и, цыкнув, отключился. Средь зарослей, маня и дразнясь, виляла серебристо-белая точка, то расширяясь, то сужаясь, расплываясь и обретая неясный облик, затем теряя формы и вновь превращаясь в маленькое пятнышко.
Леша выдохнул плотный пар, рассеявшийся тотчас в зябкой ночи. Серебристый огонек недвусмысленно моргнул, призывая следовать за ним, вспыхнул белоснежным ослепляющим пламенем и пропал на том конце склона. Леша с трудом добрался до шершавого, липкого ствола и прислонился к коре. Ноги вспотели в кроссовках. Байка прилипла к взмокшей спине. Фонарик потерялся где-то на дороге, искать бесполезно. Жалея, что не обучен молиться, Леша вспоминал отдельные строки из навязанных ему в детстве, что-то вроде «Спаси и сохрани», «Избави от лукавого» (посыл этой строки являлся ему неясным по сей день) и воссылал самодельные молитвы Небесам.
Зубы заходились в чечетке. Т-т-т-т-т. Холодно, жуть! Вожатые не посмеют бросить ребенка умирать в лесу. Родители платят им за целость и сохранность детей. Есть хочется… Чего в столовке от гречки нос воротил? Дурак ты, Леха! Вон заблудшие путники ловят крыс и едят. И ничего! А тут гречка с куриной котлетой. Вкуснотища же! Леша облизнулся, учуяв фантомный аромат дымящейся каши, поднимающийся над тарелкой.
В кустах опять зашуршали. Через некоторое время в елях показался абрис худенькой девушки, держащей габаритный фонарь. Наверняка, взяла у сторожа. Девушка направила спасительный луч на Лешу и изумленно воскликнула:
— Артемьев?
— Яна Борисовна? — Леша удивился не меньше и на радостях бросился вожатой на шею. — Бог услышал мои молитвы! Аллилуйя! Вы же никому ничего не скажете? Правда? Пожалуйста, не говорите, особенно Вонючей Жабе!
— Кому? — поразилась Яна Борисовна.
— Э-э-э… Нашей директрисе. И про это ей не стучите, пожалуйста.
— Мощь Джинна не безлимитная, — сказала вожатая, приподнимая занавесь черноты фонариком. — Давай условимся: Анна Васильевна не узнает о новом амплуа в обмен на наш маленький секрет.