Леша же, не теряя времени, трусил по лесной дорожке вслед за рассеянным лучом фонарика. Елки да сосны нарочно лезли под ноги, зловеще шелестели и перешептывались. Леше казалось, что умудренные старожилы леса насмехаются над ним. Эта мысль подстегивала. Нахлынувшая смелость бодро вела в черный туннель, уводя от фонарей до тех пор, пока их головки не сравнялись размером с пуговицей. В плену древних исполинов, надменно смотрящих с небесных далей, уверенность жалобно ойкнула, пропищала прощальное «Дальше без меня» и улетучилась. На смену пришли робость и растерянность. Леша застыл посреди леса, обездвиженный от страха. В ушах барабанной дробью отдавался стук сердца. Тук-тук-тук… Леша повертелся, не совсем понимая в какую сторону идти и вдруг спохватился. С какой стороны я пришел?

Филин тягостно ухнул в потёмках, оценив размеры беды, в которую только что вляпался несчастный искатель приключений да улетел собирать новости из других уголков леса. Здесь итак всё понятно. Мало кто выбирался отсюда средь ночи целым и невредимым. Если бы филин умел облекать слова в форму, понятную человеку, он бы, наверняка, рассказал об отважной девушке, приходящей проведать лес ровно в одиннадцать часов вечера. Она приходила оттуда, где горели фонари и уходила тогда, когда наступал час поиска добычи для ночных жителей чащи. До ее прихода оставался час.

Леша бестолково топтался на месте, уповая на то, что до зарядки его никто не хватится. Дежурные вожатые покидали охраняемую зону около девяти часов вечера в выходные дни и сразу после ужина в будние. Обычно все ребята находили развлечения: кто-то смотрел кино, засев в комнате, кто-то сидел в беседках и читал книгу либо говорил с друзьями. Воспитанники оставались на виду, под прицелом педагогов. В десять часов вечера по громкоговорителю объявляли отбой, и территория лагеря целиком и полностью доверялась сторожу. У каждого здания стояла будка с пультами и камерами наблюдения. После отбоя сторож, в основном, гонял малолетних показушников, нагло курящих в беседках. Сегодня Леша поймал удачу за хвост, но вскоре у той оказались более важные дела, и она предательски покинула хозяина.

Со стороны покатого холмика, усеянного хвойными, что-то зашевелилось. Леша дернулся, выставил фонарик, как пистолет и, трясясь от ужаса, пролепетал:

— Кто там?

Никто не ответил. Шевеление прекратилось, однако Лешу не покидало чувство присутствия постороннего наблюдателя.

«Это кто-то из наших», — успокаивал себя парень, пятясь и всматриваясь в смоляную пропасть. «Никто больше не знает о хижине. Я, Настя, Антон, Жанна, Матвей и Олеся. Жанна — трусиха. Жанна не пойдет сюда. Настя в холле с Антоном. Олеся и Матвей никогда не ходили с нами, но им могло приспичить прогуляться вдвоем. Нет…пусть лучше встретится кровожадный монстр, чем Матвей, идущий за ручку с Олесей… Надо брать коробку из хижины и бежать, бежать…