Мог ли Иван сохранять подобную угрозу?

Как уже говорилось в своём месте, подлинной послемонгольской дилеммой Руси была не дилемма: «Самодержавная Москва или “республиканский” Новгород?». Проблема Новгорода – как потенциального коллективного агента влияния Запада, Польши и Литвы – оказывалась лишь одним из аспектов наиболее существенной и коренной русской дилеммы: «централизация или сохранение раздробленности?», «власть самодержавная или власть шляхетская?».

Персонифицировалась же эта последняя дилемма в системном противостоянии Грозного со Старицкими и Курбским, как индивидуальным олицетворением княжат и бояр…

Причем на вопрос – что было бы, если бы на Руси победило не самодержавие Ивана III и Ивана IV, а линия Андрея с Владимиром Старицких и Андрея Курбского? дала ответ сама история.

Прямой исторический эксперимент – когда можно на практике реализовать два возможных варианта и сравнить их, как правило, невозможен. Но для поиска ответа на поставленный выше вопрос не требуется даже мысленный эксперимент – эксперимент был поставлен в реальном масштабе исторического времени, на протяжении более двух веков, в конкретной стране – польской «шляхетской республике».

«Речь Посполитая» – это дословный перевод с латинского «Res publica» («республика» – «дело общее»). И чем закончился этот якобы «республиканский» элитарный эксперимент, известно: могущественная в XV веке, угрожавшая в XVI – начале XVII века будущему Руси, Польша была в XVII веке обессилена магнатскими сварами, а затем в XVIII веке последовательно трижды разделена между соседними державами. (Россия, впрочем, в первые два раздела всего лишь возвращала в свой состав свои же земли, в том числе и земли бывшего Галицко-Волынского княжества, о чём в своём месте ещё будет сказано).

Нечто подобное вполне могло ожидать и Русь – при реализации «старицко-курбского» варианта. Причём внешние угрозы не только безопасности, но и самому существованию сильной России со стороны Крыма и Турции были тогда намного масштабнее и серьёзнее, чем аналогичные угрозы Польше.

Мы привычно говорим и пишем: «реформы Ивана Грозного», «Московское государство XVI века», «дипломатическая деятельность Ивана IV», но за всеми этими понятиями стоит совсем не то, что мы подразумеваем под подобными понятиями, определяя современное положение дел.

В исторической реальности того самого XVI века ничего этого могло бы и не быть – ни реформ Ивана Грозного, ни его дипломатической деятельности…

Ни самого Московского государства в том виде, каким мы его знаем.

Это был тот всё ещё переходный период русской истории, когда Рязань, Калуга или Тула, да и сама Москва могли в одночасье превратиться в груду дымящихся развалин, а положение русского царя было неустойчивым – неустойчивым буквально!