Два-три десятилетия, от силы – полвека, и Европа, усмотрев в России лёгкую добычу, силой проломила бы этот средневековый «частокол», вломилась бы на русские земли, и горе было бы тогда народам, их населяющим…От «цивилизованного» европейского нашествия Русь уже не оправилась бы…

Русская же церковь в преддверии возможных потрясений до хрипоты спорила – допустима ли трёхкратная «аллилуйя» вместо двукратной, и как надо обходить алтарь – с востока на запад, или с запада на восток?.. И при этом яростно сопротивлялась цивилизационному вхождению России в Европу.

А русские бояре, поглаживая холёные бороды, в свою очередь толковали о том, что Москва-де – «третий Рим», «четвёртому не бывать», и тоже тупо лелеяли своё невежество…

Невежество русского крестьянина или посадского человека можно было извинить – оно происходило не от нежелания узнать что-то новое и толковое. Возможности «низов» в этом отношении были нулевыми. Хотя, к слову, можно напомнить, что царь Алексей затеял было на Руси современное судостроение – для начала в видах плавания по рекам в Каспийское море, но повстанцы Разина сожгли царский астраханский флот вместе с его флагманом – кораблём «Орёл». Принципиальное невежество «верхов» и неприятие ими европейского оказывались заразительными и для «низов».

Но «верхам»-то никто не запрещал приобщаться к европейскому знанию – со второй половины XVII века Москва была просто-таки наводнена иностранцами. Помянутый выше Патрик Гордон, к которому мы ещё вернёмся, сообщал в 1663 году, что «за последние два года в страну прибыло множество иноземных офицеров, иные с жёнами, но большинство без…».

Да, отъезд в Европу был для русских затруднён – это царствование Алексея Михайловича не красило. Но, во-первых, отъезд по делу был для представителей элиты возможен. Во-вторых, материальные возможности вполне позволяли русской элите вести европейское знание в Россию. Повсеместным же был прямо противоположный настрой – несмотря на не такие уж и редкие исключения.

В новых условиях – когда расширялись пределы государства, когда возникла перспектива взять у Европы её лучшие достижения, элитарная Россия должна была засучить рукава – как это позднее и сделал царь Пётр, и работать… Боярство же вместо этого просто коптило небо, спустив рукава в прямом смысле этого слова, то есть, обряжаясь в глупо спесивые одежды с рукавами ниже кистей рук.

Уже в который раз русская элита предавала интересы России, а в лучшем случае была к ним равнодушна. Возникала реальная опасность того, что «расейские» «ваньки и маньки» всех уровней, но особенно – элитарного, подомнут под себя великий народ Ивана-да-Марьи со всеми вытекающими из этого последствиями.