Но это – первые, до-полтавские годы Петра… После Полтавы крупных народных выступлений уже нет, несмотря на тяготы Северной войны и петровских реформ. Россия – не только Россия князя Шереметева, но и Россия тульских и уральских кузнецов поняла: надо сосредоточиться, работать и – коль уж приходится, то и воевать.

Как уже сказано, у петровских питомцев были родительские семьи, воспитавшие в них первые патриотические чувства и устремления. Но ведь и юный Пётр жил в семье, у него тоже были отец и мать. Причём, был отец, руководствовавшийся не личными капризами, а интересами России – так, как он их понимал. И это было мироощущение и миропонимание, прямо противоположное позиции Людовика XIV: «Государство – это я!» и Людовика XV: «После нас – хоть потоп»…

Как и отцы будущих питомцев Петра, Алексей Михайлович не был особо деятелен, но он смог передать сыну чувство Отечества. Когда Пётр повзрослел, это естественно и глубоко укоренённое чувство подсказало ему тот путь, который необходим Отечеству – путь реформ на базе европейского знания.

Молодой Пётр впервые отправился за границу в составе «великого посольства» не для гульбы, а для изучения наук, морского и корабельного дела. Он сам через много лет признавался, что ему было бы стыдно знать меньше тех, кого он направлял в Европу на выучку.

Вот Указ царя навигаторам от 10–31 августа 1712 года:

«Его царское величество имянным своим указом указал сказать всем их милости господам, которые в науке навигаторской обретаютца, чтоб училися с самого матрозского дела и знали бы оснащивать суды сами».

Меньшинству посылаемых за границу этот Указ впрок не пошёл. Но большинство искренне воспринимало эти строки как жизненный принцип, потому что это был жизненный принцип самого российского верховного вождя!

Интересно и полезно ещё раз вернуться к Полтавской битве и вообще к «русскому» походу Карла XII, чтобы на их материале кое-что понять и кое-кого кое с кем сравнить…

Начну с полу забавной детали…

Когда Россия заключала с Саксонией (и Польшей) союз против Швеции, саксонский курфюрст и польский король Август II получил в подарок от своего союзника, царя Петра, драгоценную шпагу. Однако дела у Северного союза тогда шли неважно, и Август в 1706 году заключил за нашей спиной в саксонском местечке Альтранштадте тайный мир с Карлом. А в знак своей «преданности» (или предательства?) отдал дарёную петровскую шпагу шведскому королю. И Карл XII так дорожил подарком, что всюду таскал его за собой, пока в Полтавской баталии не лишился её вместе со всем войском и обозом.