Говоря об остальных великих державах, Муравьев отмечал, что Соединенные Штаты определенно и открыто отказываются участвовать в каком-либо союзе. Франция, где все еще помнили Фашоду, добилась выгодных соглашений с Британией по старым спорам в отношении Китая, в частности по Шанхаю. Есть основания предполагать, что Италия получила обещание британской поддержки своих планов в Северной Африке. Австро-Венгрия не конфликтует с Британией. Император Германии решил остаться нейтральным, несмотря на пробурские настроения в своей стране. Таким образом, каждая великая держава занимается заключением собственных сделок. России не удалось найти союзников против Британии. Какие же цели ей преследовать?

Пресса упоминала Средиземноморье, Черное море и Персидский залив; но Муравьев считал, что России следует оккупировать Босфор только в случае, если появится опасность его захвата другим государством. Обращаясь к Персии, он привел обзор политики России в этой стране за последнее время. По вопросу железных дорог высказался в поддержку «стерилизующего» соглашения, поскольку железные дороги помогли бы наводнению Северной Персии продукцией британской промышленности. Имея в виду желание Британии закрепиться на берегах Персидского залива, не следует ли России предпринять такие меры: 1) оккупация какого-либо порта в Персидском заливе, 2) формальное заявление в том смысле, что Россия не потерпит никакого нарушения территориальной целостности Персии, или 3) дружеское соглашение с Британией о разделе Персии на сферы влияния? Муравьев отверг первую возможность, поскольку порт в Персидском заливе невозможно защитить. Открытое заявление о том, что Россия не потерпит нарушения территориальной целостности Персии, могло бы «до некоторой степени смягчить экспансионистские намерения Англии, особенно теперь, когда все ее силы и внимание» сосредоточены на Африканском континенте. «Однако наше обещание в любой момент вступиться за территориальные права Персии наложило бы на нас весьма тяжелую обязанность содержания на нашей границе войск в постоянной боевой готовности и, во всяком случае, лишило бы нас свободы действий на севере Персии, где в настоящий момент мы являемся единственными и полновластными хозяевами». Соглашение же с Британией о разделе Персии не только «противоречило бы традициям русской политики», но вызвало бы в Тегеране в высшей степени вредные толки, не принеся при этом России никакой практической пользы. Фактически разделение Персии на сферы влияния отдало бы России север, а Британии юг; «но, как было сказано выше, север Персии находится в руках России и совершенно недоступен для иностранцев; признав официально право Британии действовать односторонне на юге, где ее влияние далеко не полно, мы раньше времени добровольно воздвигнем барьер нашему дальнейшему вероятному продвижению за пределы северных провинций Персии».