«Месье Грубе склонен разговаривать немного слишком откровенно; я считаю, что сознание важности занимаемого им здесь политического положения, равного положению русского посланника, заставляет его преувеличивать собственное влияние; однако рискну предположить, что на высказанные им взгляды стоит обратить внимание, поскольку они, вероятно, отражают сознание месье де Витте».

То, что Грубе приравнивал свой статус к статусу посланника, должно быть, казалось оскорбительным Аргиропуло, сдержанному дипломату старой школы[31]. Трения между ними возникли сразу же по прибытии Грубе в Тегеран в начале 1901 г. Однако посланник быстро понял, что его собственный начальник граф Ламздорф тоже находится под влиянием Витте и что для него было бы опасно противиться Грубе. Исходя из этого, он стал сотрудничать с ним до такой степени, что даже передавал информацию управляющему банком раньше, чем направлял ее в Министерство иностранных дел.

Вначале Аргиропуло был против проекта трубопровода на том основании, что его строительство имело бы серьезные политические последствия; что линия была бы дорогой и ее невозможно было бы защитить «от действий добровольного или наемного злодея, который темной ночью в пустынном месте подложил бы под трубу небольшой заряд динамита или взрывчатки». Витте не оценил осторожности Аргиропуло. В письме Ламздорфу он выразил сожаление, что «подобная концессия выдана англичанам втайне от нашего посланника». Продолжая атаку, Витте писал: «Очевидно, англичане, добиваясь получения недавней концессии на разработку нефтяных богатств Персии, не придерживались мнения, высказанного тайным советником Аргиропуло, и не боялись политических последствий прокладки трубопровода через Персию, поскольку иначе они не стали бы так настойчиво добиваться этой концессии и в конце концов не получили бы ее».

Аргиропуло не был готов сражаться против министра финансов. Каковы бы ни были его личные чувства, с этого момента он безотказно сотрудничал с Грубе.

Кампания за концессию на трубопровод была связана с вопросом займа. В сентябре 1901 г., когда нужда Амина ос-Солтана в деньгах, необходимых для выплаты жалованья государственным чиновникам и поездки шаха в Европу, приобрела остроту, Грубе выразил готовность достать 10 миллионов рублей. Россия ставила условия: заключение нового торгового договора, исключение британского влияния на тегеранский монетный двор и выдача Учетно-ссудному банку концессии на строительство трубопровода. Все три условия были трудновыполнимыми из-за неизбежного сопротивления британцев, и все же Амин ос-Солтан понимал, что придется согласиться. Обманув русских в деле с нефтяной концессией д'Арси, он вынужден был отдать им что-то, чтобы вернуть себе расположение России. Цена была высока, но платить должна была страна, а не Амин ос-Солтан.