Узнав о русско-персидских переговорах, сэр А. Гардинг направил великому визирю записку, в которой указывал: «Внезапное решение взять заем у России произведет в Лондоне, к сожалению, плохое впечатление. Особенно прискорбно, что подтверждение условий предыдущего займа может еще на два года продлить полную финансовую зависимость Персии от России, усилить нарушение равновесия и равенства влияния двух держав, на которое мы имеем полное право жаловаться».

Гардинг приложил все усилия, чтобы предотвратить дальнейшее усиление русского контроля над финансами Персии. 5 октября 1901 г. он задал Аргиропуло вопрос о переговорах по вопросу займа и услышал в ответ, что никаких подобных переговоров не ведется и что русский посланник даже не писал об этом в Санкт-Петербург. Пытаясь вывести его на чистую воду, Гардинг высказал предположение, что, возможно, получение займа от России определяется поведением Персии в отношении тарифов. Аргиропуло ответил отрицательно и заявил, что эти два вопроса совершенно не связаны между собой и что тарифы не имеют с займами ничего общего.

Первое событие, открыто демонстрирующее принятие Персией трех российских условий, произошло 10 октября 1901 г.: бельгийский финансовый советник при персидском правительстве Энгельс официально уведомил начальника монетного двора Маклина (британского подданного) о том, что управляющим монетным двором назначен он, Энгельс[32]. Энгельс попросил Маклина зайти к нему тринадцатого октября и «передать различные бумаги, связанные с этим учреждением». Сэр А. Гардинг, подозревая политические интриги, посоветовал Маклину действовать осторожно, поскольку его могут вынудить уйти в отставку с поста. Совет оказался излишним. Во время краткой встречи Энгельс вручил Маклину письмо от великого визиря с увольнением и сообщил о том, что в ответ на представления России решено предоставить Российскому банку исключительное право на добычу серебра для правительства Персии»

Узнав от Маклина, как с ним обошлись, Гардинг пришел в ярость. В тот же день он нанес визит великому визирю, говорил очень резко и заявил, что «рассматривает это увольнение английского чиновника на основании единственно его национальности как пощечину правительству ее величества» и себе самому как представителю Англии. Гардинг отметил: «Хотя шах обладает полным законным правом увольнять тех своих слуг, которых ему угодно, политическое положение Англии и России по отношению к Персии превращает отношение персидского правительства к чиновникам той и другой страны на персидской службе в (до некоторой степени) политический вопрос. Персидский народ рассматривает это отношение как критерий взглядов и намерений правительства в области внешней политики. Я, по крайней мере, имел право ожидать, чтобы пересмотр взглядов, если он происходит, проводился бы тактично и со вниманием к людям. Шаху не пришло бы в голову, хотя теоретически он имеет на это право, уволить таким образом из персидской армии русского казачьего офицера».