Итак, и российская и украинская наука к концу XX в. фактически вынуждена была вернуться к авторитетному заключению Е.Ч. Скржинской, высказанному полвека назад: «Сводить росомонов к исторически засвидетельствованным роксоланам (Страбон, Птолемей, Иордан) нет оснований»[1530]. Еще более жесткую оценку «роксоланская гипотеза» получила в комментариях А.Н. Анфертьева к переводу «Гетики» Иордана[1531]. Против отождествления роксоланов и росомонов, на наш взгляд явственно свидетельствует еще один, незамеченный исследователями факт. Иордан, знакомый с сочинениями Страбона (Get., 12), Помпония Мелы (Get., 16), Корнелия Тацита (Get., 12), Помпея Трога (Get., 48,61), Клавдия Птолемея (Get., 16-19) и других античных авторов первых веков н.э., не мог не обратить внимания на часто встречавшийся у них этноним «роксоланы». Более того, он его знает в форме “aroxolani” и указывает, что последние тогда обитали к востоку от Дакии (Get., 74). Из этого факта можно сделать заключение, что в отличие от современных исследователей имя роксоланов не вызывало у Иордана никаких ассоциаций с росомонами. Между тем хорошо известно, сколь важную роль в творческой «кухне» готского историка играли сопоставления основанные на созвучии, как правило, далеко не полном, различных этнонимов. Достаточно вспомнить хрестоматийный факт — подмену Иорданом (или его предшественниками) имени древнего народа гетов его соотечественниками-готами.

§ 3. Росомоны — «славяне-росы»

§ 3. Росомоны — «славяне-росы»

В исходной части эта гипотеза близка «роксоланской», но акцентирует внимание на славянстве носителей этнонимов с начальным корнем рос. В отечественной науке уже почти два с половиной столетия доминирует точка зрения, что росомоны Иордана — это одно из самых ранних упоминаний приднепровских славян со значением «люди росы». Как уже указывалось, она была ясно сформулирована М.В. Ломоносовым в гл. IX его исторического сочинения «О происхождении и древности россов, о переселениях и делах их»[1532]. Справедливости ради следует напомнить, что именно он первый обратил внимание на сходство звучания основы «рос» и названия р. Рось в Правобережье Днепра, многократно повторенное его последователями в XIX—XX вв. Точка зрения основоположника российской науки оказалась наиболее привлекательной и для советских ученых. По существу она легла в основу т.н. «южной гипотезы» происхождения Руси.

Как уже указывалось, еще в начале XX в. германский востоковед Й. Маркварт обратил внимание на имя народа “Hros” у сирийского автора VI в. Псевдо-Захария Ритора[1533]. Он первый попытался научно обосновать связь этого библейского по происхождению названия с росомонами Иордана, но в них он видел германское племя. Через сорок лет идея Й. Маркварта была подхвачена Н.В. Пигулевской, сопоставившей народ “Hros” упомянутый в «Церковной истории» Псевдо-Захария, с летописной Русью[1534]. Вскоре эта гипотеза приобрела характер весьма жесткой концепции, доминировавшей в советской науке фактически до конца XX в.