Вопрос о дневниках, переписке последней царствующей Семьи Дома Романовых сам по себе значителен и интересен. Его исследование, выяснение обстоятельств и времени доставки этих и других документов Семьи Николая II в Москву открывает дополнительные возможности в решении проблемы взаимоотношений центра и Екатеринбурга, принятия принципиального, исходного распоряжения об убийстве и даже прямого участия центра в его совершении через своих непосредственных представителей. Доказательство того, что интимная переписка и дневники Романовых были изъяты и доставлены из Екатеринбурга в Москву для передачи их Ленину, Свердлову и Дзержинскому, по-видимому, задолго до расстрела, скажем, еще в конце июня, — одно это уже позволяет утверждать, что никакого суда над членами Семьи Николая Романова не мыслилось, в живых их оставлять не намеревались. И действительно, 18 июля, за несколько дней до приезда в Москву Юровского, Никулина и Голощекина (вновь), Свердлов заявил во всеуслышание, для печати (заявление было распространено на другой день), что в «... распоряжении ЦИК находятся сейчас важный материал документы Николая Романова его собственноручные дневники, которые он вел последнего времени дневники его жены детей переписка Романова точка Имеются между прочим письма Григория Распутина Романову его семье точка Все эти материалы будут разобраны опубликованы ближайшее время точка»¹⁴. Вдумчивый и опытнейший следователь Н. А. Соколов по поводу этого заявления написал: «Свердлов лгал, когда так говорил... Дневники и письма царской семьи были при ней в доме Ипатьева. Нет сомнения, для Царя письма к нему Императрицы были самым ценным. Как же можно было раньше убийства взять у него эти письма? Сделать это — раскрыть умысел убийства. Эти письма взяли у Царя, перешагнув через его труп»¹⁵. Следователю не было известно, что при членах Семьи были лишь текущие дневники, старые письма хранились в опечатанном каретнике, куда Николай Александрович не имел доступа. Даже зная большевиков довольно, Соколов не постиг степени их аморальности: они могли взять у живого Николая II, при надобности, все, что им было бы угодно. Они способны были вторгнуться в интимное, влезть в душу человека, да и отнять ее по произволу, у кого угодно и когда угодно.

Соколов ошибался, предполагая, что дневники и прочее было отправлено в Москву с Юровским, который выехал туда лишь в ночь на 20 июля, уже после убийства. Да, текущие дневники Николая и Александры Романовых были отправлены, конечно же, после убийства. Но и они к вечеру 18 июля, к заседанию Президиума ВЦИКа, могли лечь на стол его председателю, если какой-то гонец выехал в Москву ночью или утром 17 июля специальным поездом, с грозным документом-предписанием к железнодорожникам отправлять его незамедлительно, вне всякой очереди, как это в подобных случаях делалось. Сорока часов на доставку документов из Екатеринбурга в Москву вполне могло хватить. Такую возможность исключать нельзя. Спецпоездом мог выехать из Екатеринбурга А. Е. Лисицын или кто-то из его помощников. Однако, если говорить о старых дневниках, более правдоподобным будет предположение, что после получения 26 июня от самого Николая Романова сообщения, в каких ящиках хранятся дневники и переписка, они были изъяты и доставлены в Москву еще выехавшим туда Голощекиным. Соколов не доисследовал вопрос о режиме заключенных. Первоначально им с особого разрешения позволяли входить в сарай, к своим сундукам, брать какие-то вещи или просматривать их. Но затем, еще при коменданте Авдееве (примерно в начале июня), доступ к вещам был закрыт. Это отражено в «Книге записей дежурств» и в дневнике Николая II. Он по косвенным данным узнал, что вещи охраной растаскиваются. Конкретно же, какие именно — не знал, ибо не имел возможности проверить¹⁶. Так что старые дневники, переписка могли быть изъяты и в конце июня, и Николай Александрович выявить их отсутствие был не в состоянии. Дневники текущие — да, они до конца были при Романовых, путь овладения ими лежал «через их трупы». Так что заявление Свердлова о дневниках, переписке, материалах, которые «будут разобраны», вполне могло быть правдой. Их привез Голощекин (вряд ли он мог ничего не привезти). Слова же Свердлова о том, что Николай и Александра Романовы вели дневники «до последнего времени» могли означать лишь его информированность и ожидание обязательного получения и этих дневников в ближайшие дни. Свердлов не врал. И вообще факт изъятия у Романовых без их ведома самого ценного — переписки, дневников — задолго до казни может служить лишним доказательством абсолютной ее предрешенности. Охранники похищали все, что попадало под руку, — предметы обихода, столовые наборы, одежду и прочее; коменданты, руководители области собрали все, как они считали, драгоценности, которые были у членов Царской Семьи на себе и при себе, в их комнатах, и заключили эти драгоценности в шкатулку. Потом, после обнаружения на трупах драгоценностей, спрятанных в нательной одежде, стали тщательно осматривать вещи Семьи, находившиеся в комнатах и складских помещениях. С утра 17 июля в доме Ипатьева производилась сортировка и упаковка драгоценностей, документальных материалов и имущества Романовых для отправки в Москву.