Посмотрим, как это делалось. Один из убийц — начальник внешней охраны П. С. Медведев показывал: «...проснулся я часу в 9-м утра и пришел в комендантскую комнату. Здесь уже были председатель областного совета Белобородов, комиссар Голощекин и Иван Андреевич Старков.

Во всех комнатах был полный беспорядок: все вещи разбросаны, чемоданы и сундуки вскрыты: на всех бывших в комендантской комнате столах были разложены груды золотых и серебряных вещей. Тут же лежали и драгоценности, отобранные у Царской семьи перед расстрелом, и бывшие на них золотые вещи — браслеты, кольца, часы.

Драгоценности были уложены в два сундука, принесенных из каретника. Помощник коменданта находился тут же (речь идет о Г. П. Никулине. — И. П.)»¹⁷.

Разводящий А. А. Якимов, заступивший на смену, говорил: «Расставив посты, я вошел в комендантскую... На столе комендантской лежало много разных драгоценностей. Были тут и камни, и серьги, и булавки с камнями, и бусы. Много было украшений. Частью они лежали в шкатулочках. Шкатулочки были все открыты...

Вывоза вещей из дома 17 июля... не было»¹⁸. Это свидетельства лиц, которые, во-первых, в деле сортировки и упаковки имущества не участвовали, во-вторых, появились в ДОНе тогда, когда эта деятельность была в полном разгаре. Обратимся к воспоминаниям чекистов внутренней охраны — В. Н. Нетребина и А. Г. Кабанова. Нетребин: «С наступлением утра мы взялись за упаковку вещей для отправки их в Москву... Один из товарищей, просматривающий нательное белье, предназначающееся для стирки и принадлежащее быв/княг, со смехом тряс таковое. В белье он нашел пояс из черного бархата. Этот пояс был обшит пуговицами, то же из черного бархата, но имеющим что-то в середине твердое, наподобие дерева. Пояс очень походил на кучерский. «Что это Николай в кучера готовился, что-ли ребята!» — сказал товарищ, нашедший пояс. Мы осмотрели пояс и решили его подвергнуть той же участи, что и иконы: «Кидай его вон на Николу Святителя», предложил кто-то из ребят, указывая на вблизи валявшуюся икону Николая Святителя большого размера. "Пусть мол он подпоясывается", продолжал смеяться тот же товарищ. Пояс полетел. Через некоторое время тов., кинувший пояс, снова поднял его и разорвал на одной из пуговиц бархат. Вместо мнимых деревяшек оттуда заблистали бриллианты. Мы все стояли, как вкопанные, пораженные неожиданным раскрытием этих дьявольских хитростей. Этот случай возбудил в нас подозрение ко всему уже пересмотренному и валявшемуся на полу. Мы стали более тщательно относиться к пересмотру вещей и снова рыться в пересмотренном. В результате мы еще нашли несколько мотыльков, вернее что-то подходящее под образ мотыльков... тоже из черного бархата и служило для прикрытия безопасных булавок, которыми б/княжны прикалывали на нижней части спины, снаружи, блузки к юбке. Внутри них было что-то твердое; распоров бархат, я увидел там бриллианты. Из драгоценностей мы еще обнаружили несколько бус. Так что ими мы наполнили пол ящика. Из ценностей мы собрали еще два ящика золотых и серебряных вещей. Закончив работу, я еще, в последний раз, пошел посмотреть по комнатам, шагая по толстому слою разнообразных вещей. В задних комнатах я осмотрел бегло все. Мне показалось, что какая-то особенная тишина стояла в них. Полные хаоса, они стояли как умерщвленные свидетели происшедшего, живо напоминая все пережитое за последние дни. Охваченный какими-то неприятными чувствами, я вышел из них. Облегченные исполнением своей миссии, мы ждали освобождения от своих обязанностей. Однако выяснилось, что мы должны еще пустой дом караулить несколько дней. Что мы и делали. Кажется, если не ошибаюсь, два дня. Нашлась еще работа. В кладовой этого дома находилось несколько десятков сундуков, которые мы и занялись перетаскивать, вскрывая и перекладывая разные вещи, находящиеся в таковых... В сундуках мы не встретили ценностей. Тут была и всячина... Два дня мы перекладывали эти сундуки»¹⁹.